Глава 12
– Вижу паруса! Догоняем эскадру Доброги! – закричал впередсмотрящий, и я проснулся.
Встал с плаща. Подошёл к бочке с водой, снял крышку и ковшиком зачерпнул пресной воды. Напился, и стало легче. Сонная одурь отступила, но настроение всё равно паршивое. А всему виной разговор с Вартиславом и последующие события.
Бодрич пришёл на мой зов, и я потребовал перебить пленников – они обуза и нам сейчас не нужны. А он стал спорить. Слово за слово – кулаком по столу. Мы с ним поругались, но в итоге он смирился и подчинился. После чего пленников казнили. Всех.
Это произошло на берегу, и воины, которые выполняли приказ своего вождя, сложили из тел и голов пленных курган. Пусть католики боятся и слагают о нас страшные сказки, пусть знают, что мы их даже дома достанем.
Проблема была решена. Эскадра отплыла. Я покидал берег последним. Прошёл мимо мертвецов, услышал за спиной шум и обернулся – это скатилась с вершины кургана одна из отрубленных голов и замерла у моих ног. При жизни голова принадлежала молодой девчонке, не старше семнадцати лет. Красивая. Полная сил и здоровья. Все зубы на месте и длинные волосы цвета спелой пшеницы. Её и других фламандцев убили. Дело обычное – времена нынче суровые. Однако меня, словно сопливого мальчишку, стали мучить угрызения совести.
Разумом я понимал, что поступил верно. Пленные мастера, если даровать им свободу, дадут доход графу, и на эти деньги он наймёт воинов, а кузнецы скуют ему оружие, которым крестоносцы станут убивать славян. А девушки родят католикам детей, которые будут нашими врагами. Идёт тотальная война на уничтожение, и сейчас не до сантиментов. Всё просто. Но душа шептала, что это неправильно. И вот так всегда, логика разума против эмоций души, рациональность против чувств. Человек мечется, ищет оптимальный вариант действий, и, как бы он ни поступил, идеала нет и не будет.
В тяжёлых раздумьях прошёл остаток дня, и остался нехороший осадок. Ночь моя эскадра провела в море, благо спокойно, а утром мы пошли в сторону Кале. В рыбацкой деревушке, которую оставили, было много воинов, но враги опоздали, и нас не догнать.
Я отдыхал, размышлял, строил планы и восстанавливал силы. Попутный ветер гнал нас вперёд. Прошёл ещё один день, и мы добрались до Кале. Доброги здесь уже не было, зато с берега поднимались густые клубы дыма. Как раз там, где находились верфи. Значит, верховный жрец Святовида сделал что задумано и направился дальше, а мы погнались за ним.
Снова голос вперёдсмотрящего:
– Нас заметили и узнали! Корабли поворачивают к берегу!
– Идём за ними! – отдал я команду.
Спустя два часа, высадившись на берег невдалеке от устья Сены, я поднялся на борт «Морского волка». Здесь встретил Доброту, и мы обменялись новостями. Со мной всё ясно – результат есть. У Доброги тоже неплохо. Кале атаковал, сжёг часть города и неплохо пограбил купцов. Элемент внезапности снова сработал. Ну и конечно же Доброта уничтожил вражеские корабли. Дальше он собирался идти к Руану. Но, выслушав новость, что из Парижа выступила армия, крепко задумался, а потом спросил:
– Что скажешь, Вадим?
– Руан надо брать, – отозвался я. – На верфях, по сообщениям моих шпионов, три десятка больших кораблей. Они способны перевезти до шести тысяч воинов. А есть ещё купеческие суда, которых тоже немало.
– Согласен, – кивнул Доброта. – Однако как мы их уничтожим, если возле Руана армия, которая в два раза больше нашей и постоянно увеличивается?
– А я не говорил, что Руан нужно захватывать сейчас. Предлагаю двигаться дальше и совместно с Самородом штурмовать другие города.
– Армия последует за нами.
– Нет, если католиков отвлекать.
– Предлагаешь оставить здесь часть флота?
– Да.
– И кто останется?
– Я со своей дружиной.
