мужской одежде, и эмоции невозможно прослушать. И дабы не терять времени, я начинаю допрос: надвигаюсь на младшую девчонку, которая зыркает на меня исподлобья, и спрашиваю:
– Кто вы и зачем следили за мной?
Молчание и обиженное сопение. Пленница отвечать не хотела – понятно, и я стал прикидывать, как бы её раскрутить на информацию без применения пыток. Но в этот момент пришла в себя вторая девушка, которая произнесла:
– Хочешь разговора, обращайся ко мне.
– Вот как? – Я присел уже перед старшей лесной девой. – Что же, давай пообщаемся. Кто вы?
– Воспитанницы святара Бойдана Волка, хозяина окрестных лесов. Меня зовут Ива, а её, – она кинула взгляд на младшую, – Зоряна.
– И далеко отсюда ваш волхв?
– Не очень.
– Ну и зачем вы за мной следили?
– Бойдан послал… – Девушка помедлила и продолжила: – Тебя ещё в Витебске приметили и там же почуяли, что ты ведун. Вот Бойдан и захотел узнать, куда и зачем ты едешь. Мы не думали тебе как-то навредить, и в мыслях такого не было…
– Это хорошо, – прервал я девушку. – Значит, мирно разойдёмся. Но развязывать вас я пока не буду, не обессудь, красавица. Побеседуем, а там видно будет.
– Мы в твоей власти.
Ива смерила меня каким-то оценивающим и на удивление спокойным взглядом, а затем опустила глаза, и я возобновил вопросы.
– Ты знаешь, что это за место?
– Знаю.
– И о тропах Трояна, наверное, слышала?
– Да.
– А как на них выйти?
– Просто. – Девушка кивнула на камень: – Приложи к нему руку и иди. Только далеко не уйдёшь, страшно там.
– Это понятно, но я к этому готов. Сама-то на тропах бывала?
– Нет. Нечего мне там делать. Да и вообще, живым там не место, жуть одна.
– Давно вы за мной присматриваете?
– Третий день.
– А почему я вас не почуял?
– Мы в родных лесах, и они нас защищают. Тебе, чужаку, не понять, хоть ты и ведун.
Я задумался над словами девушки и пришёл к выводу, что она права. Как ни крути, но здесь я чужак. Впрочем, как и большинство венедских волхвов и ведунов. Ведь, несмотря на общность крови, западные и восточные славяне имеют отличия, которые сразу в глаза не бросаются, но они есть. Да, все мы родня. Да, есть общий язык и своя письменность. Да, кто не верит в Христа и чтит старых богов, является язычником. Однако не всё так просто. Восточная ветвь язычества и венедская – разные пантеоны. Следовательно, культура у нас несколько иная. Как пример: у варягов и тех же полян имелись общие боги – Святовид- Сварог, Велес, Перун, Лада, Макошь и Морена. Но при этом рядовые руянцы знать не знали, кто такой Даждьбог или владыка лесов Святобор, а жители Поднепровья не понимали, кто таковы Поревит, Поренут, Радегаст или Яровит. Это то, что на поверхности, а имеется множество мелких нюансов. А кривичи, которые являются потомками киммерийцев (готов-кимвров), вобравших в себя несколько балтийских родов и получивших через своих князей и их дружинников немалую толику варяжской крови, – вообще отдельная тема, и у них свои культы, о которых мне известно очень и очень мало.
Вот как-то вспоминал христианские секты, и здесь примерно то же самое. С той лишь разницей, что язычники не убивают представителей других родовых верований, а мирятся с ними и признают право сородичей на уважение других богов. Разумеется, лишь в том случае, если речь не идёт о каких-то непотребствах или культах открытого поклонения смерти. В этом наша сила – в уважении других людей и свободе выбора. Но в этом же, как ни странно, наша слабость, ибо верования не универсальны. А раз нет единства, зачастую это ведёт к разделению, расколу и удалению представителей одного народа друг от друга. Об этом я впервые узнал, когда с новгородским волхвом Берестом пообщался. А далее мысль развилась, когда делал прикидки на поход в земли почитателей Морены венделей. Но затем пришла война, и мне стало не до того. Все мои измышления насчёт верований славянских племён опустились на дно памяти, а теперь они всплыли, ибо меня назвали чужаком.
