верстах от Арконы. Такой вот расклад, который мне оставалось принять. И, переговорив с Войданом Лебедяном, стражником храмовых сокровищ и будущим верховным служителем Яровита, я вошёл в портал и попал в Полоцк. А потом пробежался до степи, проследил за тем, как строится крепость на берегу Саксагани, вернулся обратно и снова оказался на Руяне.
На поиски была потрачена неделя, и в Арконе я появился как нельзя кстати. Венедские князья, вожди, уважаемые люди и волхвы собрались на большой сход, который должен определить политику Венедии на следующий год, и мне было что им сказать. Но поскольку моя информация была не для всех, то в первый день Вадим Сокол являлся обычным кивалой и слушателем. В самом деле, зачем рядовым вождям и предводителям дружин знать о договоренностях с Изяславом Мстиславичем? Правильно. Ни к чему это. А вот на второй день, когда остались только реальные правители, коих было два десятка, я выступил и рассказал соратникам и единомышленникам о том, чего смог добиться на Руси.
После моих речей князья и верховные жрецы задумались. Очень крепко. И в итоге, как я и предполагал, меня поддержали, а затем великий князь Прибыслав согласился принять тайных посланцев Изяслава Мстиславича и по весне отправить в Киев своё посольство. Присутствующие на сходе жрецы наше дело благословили, а Рагдай Померанский вызвался возглавить экспедиционный корпус, который поможет киевлянам задавить суздальцев. Его кандидатура была одобрена – всё же опытный военачальник. А воевода Крут Зима, старый и сгорбленный, но не потерявший ясности ума, произвёл подсчёт сил, которые мы можем кинуть против Гюрги Долгорукого, если будет подписано официальное соглашение о дружбе с будущим царём Руси. Кстати, бойцов набиралось немало. Варягов – почти тысяча. Поморян, лютичей и храмовников – полторы тысячи. Дружины вольных вожаков, вроде меня, выставят тысячу. Да прибалты из дружественных нам прусских и литовских племён дадут пять-шесть тысяч наёмных клинков. Итого – примерно девять тысяч бойцов, которые могут выступить на стороне «нашего» Рюриковича и переломить ход гражданской войны. Конечно, воинов можно было выставить и больше. Однако минувшая война ещё долго будет нам аукаться, и бойцы требовались на родине. Кстати, Никлот был против того, чтобы помогать русичам, и его можно понять. Бодричи больше всех пострадали в прошлом году, и он надеялся, что войска будут брошены на разорение германских земель. Но его никто не поддержал, даже Доброга, на коего князь рассчитывал. Поэтому он особо не спорил.
Короче, всё сложилось как надо, и на третий день я общался исключительно с волхвами, которые хотели получить информацию о тропах Трояна. Такой секрет не утаить, само собой. Ведь о чудесных древних дорогах было известно Звану Дубко, который рассказал о моём интересе своему непосредственному начальнику в лице Доброги. А кроме них был Войдан Лебедян, пара волхвов из руянского храма, в коем находился портал, а также святар Бойдан Волк, который по весне пришлёт в Аркону своих молодых ведунов. Так что таиться нечего, и я поведал жрецам всё, что знал. Однако при этом был уверен, что лишь единицы смогут бродить по тропам Трояна, и конкуренции не опасался. Появятся новые ходоки, которые смогут выдержать психологический прессинг древнего пути, – пожалуйста. Лично я буду только рад, поскольку не для себя стараюсь, хотя мой интерес в развитии и освоении троп Трояна, разумеется, есть. Но я ведь не мелкий шкурник, который печётся лишь о собственной выгоде, а поддержка Доброги, Зареславы, Лебедяна и других верховных жрецов лишней не будет. Хоть сейчас, хоть потом, когда Вадим Сокол полезет на великокняжеский престол.
Общение с волхвами затянулось на весь день. Было решено взять портал на Руяне под особую охрану, поднять архивы всех культов по этой теме, искать другие входы и оберегать секрет Трояновых троп от врагов и любопытных. Потом мы расстались, и я помчался к своим драккарам и трём новгородским расшивам ладожских Соколов, которые находились в Чаруше. Я торопился поскорее попасть в Рарог и потому отдал приказ выходить в море ночью. Со мной, конечно, никто не спорил, тем более что погода была хорошая, и люди стали грузиться на корабли. Дружинники и сотня бойцов Калеви Лайне вместе с шестью десятками женщин и детей, семья Ивана Ростиславича Берладника и наёмники, ладожские мореходы и княжич Ярополк Изяславич вместе с охраной и воспитателями. Все эти люди действовали быстро, слаженно и чётко. Так что на погрузку ушёл всего один час. А затем мы отчалили, вышли в море и повернули на северо-запад, в сторону Зеландии.
Переход оказался лёгким. Рарог встретил своего хозяина, то есть меня, снегопадом и торжественной делегацией на причалах. Во главе её находились мои любимые женщины с детьми, а за их спинами стояли ближайшие сподвижники и волхвы городского храма, которые смогли предугадать моё появление. Примерно так я себе возвращение в родное логово и представлял, и сердце моё забилось чаще. Конечно же от радости. Поэтому я не стал ждать, когда корабли прижмутся к берегу, а перемахнул на берег и кинулся к семье. Возможно, это не солидно, но зато искренне, от души.
Дальше были слёзы жён, радостный писк сына и хныканье маленькой дочки, которая не узнала своего папку. А затем я принял краткие доклады близких людей, которые оставались на хозяйстве, узнал, что всё нормально, отдал распоряжение разместить гостей и на несколько дней заперся у себя дома. Проблемы и заботы остались за стенами, а я любил жён, играл с детьми, отъедался и не думал ни о чём плохом. В общем, восстанавливался и считал, что жизнь прекрасна и удивительна.
