его отправил.
Так оно и оказалось. Слуга, едва переступив порог нашего домика, тут же нашел меня взглядом и обратился с невыносимой чопорностью. Такая обычно присуща английским слугам, а точнее тем, кто весьма старательно копирует их, считая неким эталоном.
– Ваше сиятельство, – надменно, будто это он был титулованной особой, а я слугой, произнес он, – мой хозяин, граф Игнатьев, просят вас к себе.
– Обождите минут десять, – кивнул я. – Мне надо привести себя в порядок, и я полностью в распоряжении его сиятельства.
Я вышел во двор караван-сарая вместе с Корнем. Да и остальные игроки моей команды предпочли покинуть дом, чтобы, как и я, освежиться приятной прохладной водой из колодца, а уж после переодеться в тренировочные костюмы. Мне же пришлось одеться поприличней, ведь отправлялся не просто к графу, а на территорию эмирского дворца. Игровому костюму я после недолгого размышления предпочел классическую тройку и котелок. Наверное, они смотрелись смешно на фоне восточного колорита, царящего вокруг, но в этот раз я не имел никакого желания демонстрировать свою воинственность или выставлять напоказ принадлежность к игрокам.
Я отправился во дворец вслед за слугой Игнатьева. Он провел меня мимо стражи, которая и не глянула в нашу сторону. Мы поднялись на второй этаж, пройдя по роскошной лестнице, устланной мягким ковром с длинным, будто трава, ворсом. Игнатьев занимал сразу несколько комнат, обставленных с истинно восточной роскошью, кроме той, которую выбрал для рабочего кабинета. И скорее всего, большую часть времени он проводил именно в ней.
– Спасибо, что прибыли так быстро, – произнес он вместо приветствия, поднимаясь со стула. – Извините, на политесы времени нет. Присаживайтесь, – пригласил он меня, указывая на стул напротив, и коротко кивнул слуге, даже не взглянув в его сторону, тому этого вполне хватило, чтобы покинуть кабинет и затворить за собой двери поплотнее. – Очень жаль, что вы отказались жить со мной во дворце. Пара слуг – недостаточная защита от возможного нападения. С вами я бы чувствовал себя намного уверенней.
– Вы сказали, что времени у нас на политесы нет, – ответил я, – а теперь решили потратить его на непонятные не то намеки, не то упреки в мой адрес. Не находите это странным, граф? Я, в первую очередь, капитан команды игроков и должен находиться с ними, а не быть вашим телохранителем. Не сегодня-завтра начнутся игры, а я даже примерно не представляю, с кем столкнусь тут, хотя уверен, что нам придется тяжко. Я понимаю, что вам действует на нервы одно присутствие этого чертова сукина сына Флэши, однако вы хотя бы знаете, кто будет играть против вас, что уж он-то точно не будет придерживаться никаких правил и от него можно ждать всякой подлости.
– А вы откуда знаете Флэшмена? – неподдельно удивился Игнатьев. – Вам что же, приходилось сталкиваться с ним по роду занятий?
– У вас скверная память на лица, – усмехнулся я, не став уточнять, что этот эпизод Крымской войны припомнил лишь нынешней ночью. – Я был тем самым офицером, что взял Флэшмена в плен на Арабатской стрелке, и тем, кто спорил с вами из-за запоротого насмерть дезертира. Скажу больше, я до сих пор не понимаю этого, граф. Предать человека мучительной смерти лишь для того, чтобы произвести впечатление на пленного офицера, – это было…
Я едва сдержался от того, чтобы сказать «низко», но в последний момент решил многозначительно промолчать. Ссориться с таким человеком, как Игнатьев, у меня не было ни малейшего желания, а уж оскорблять его – и подавно.
– Так это вы были тем самым капитаном, что отказался пожимать мне руку, – кивнул больше самому себе Игнатьев. – Хотя, конечно, графов в нашей империи не так уж много, мог бы и узнать вас сразу. Но это сейчас значения не имеет, по большому счету. Хорошо, что вы знаете Флэшмена, мне не надо будет вводить вас в курс дела. Он на самом деле опасный враг, готовый на любую низость. Вчера он, несомненно, попытался произвести на вас впечатление человека, вполне уверенного в том, что нам тут делать уже нечего и всем фактически владеют британцы. Ведь их унтера уже служат в армии эмира инструкторами. Это большая победа британцев, но не окончательная.
– И нам есть чем ответить на это? – спросил я. – Кроме триумфа на играх, конечно.
– Да, есть, – кивнул Игнатьев. – Моими агентами в Бухаре давно ведется активная работа. К примеру, используем против британцев Якуб-бека. Тот сейчас явно не в фаворе у Музаффара. Я стану давить на то, что Якуб-бек – давний друг британцев. Ни в чем обвинять напрямую лорда Кадогана, конечно, нельзя. Он легко разобьет все наши укоры, однако это Восток. Тут намеки часто куда важнее прямых нареканий и влекут куда больше последствий. Флэши же вряд ли станет активно действовать при дворе эмира. Он, конечно, любитель блистать, но не в этот раз, и двор не его масштаба. Ему ближе королевские, лучше всего – правящих домов Европы.
– А что же он будет, по-вашему, делать тут?
