– Плохо. Эти люди – они не солдаты. Они толпа линчевателей. Они злы и уязвлены и не считают тех, кто живет здесь, людьми. Они способны на все.
– Я знаю.
– Я буду сражаться, используя все свои возможности. Но я не могу драться и одновременно переживать за тебя и детей.
– Я знаю.
– Поэтому ты останешься в бункере.
– Нет.
– Натали…
– Я тебя люблю, – сказала она. – Всегда любила – и когда мои родители противились нашему браку. Я тебя любила и когда ты начал убивать других анормальных для ДАР. Я любила тебя, когда ты работал под прикрытием – искал Джона Смита и оставил меня на полгода, а я каждую секунду опасалась, что кто-нибудь взорвет наш дом. Я любила тебя, когда ты умирал на моих руках. И я всегда буду тебя любить.
– Я тебя тоже люблю. Но…
– Но ты не единственный, кто готов умереть за наших детей. Или убивать за них.
Она видела, какое воздействие оказали ее слова и как трудно ему принять их – слова о готовности умереть, а в особенности – убивать. Она понимала. Ей тоже трудно было принять их.
Натали поймала его взгляд и сказала:
– Я отведу детей в бункер. А потом, как и все другие родители города, займу позицию в окне, возьму винтовку и буду сражаться.
Он открыл рот, но не произнес ни звука.
– Давай объясним детям, – сказала она, – что им не удастся досмотреть кино до конца.
Глава 31
– Мистер Оуэн, сэр?
Все еще шел снежок, мелкий, больше похожий на туман, а не на снег, и ветер гонял снежинки туда-сюда. Оуэн Лиги смотрел в окно своего кабинета в Кэмп-Дэвиде. Прежде здесь была гостевая комната со складным столиком на месте кровати и целой косой проводов, выходящих из него. Он с изумлением смотрел на такое количество проводов. В обычной жизни все имело беспроводную связь, то есть смыслы и послания передавались по воздуху. Здесь служба безопасности воспротивилась этому.
«Это может стать твоей эпитафией: „Служба безопасности воспротивилась этому“».
– Сэр, звонок, которого вы ожидали.
– Вы уверены? – спросил Лиги, глядя в окно.
– Да, сэр.
Он всю жизнь рисковал, а в последние часы риски следовали один за другим. После того как Лук Хаммонд не пожелал с ним разговаривать, Лиги позвонил своей начальнице штаба – она все еще находилась в Вашингтоне – и сказал ей, что ему надо.
– Вы шутите? – Ее голос прозвучал нервно, но и восторженно.
Тут не было никаких сюрпризов. Он просил ее сделать то, что обычно происходило в шпионских фильмах, а кто же не хотел быть тем, кто нажимает на тайные пружины?
– Таково прямое распоряжение президента, – сказал ей Лиги. – Фиксируйте все вызовы из Новой Земли Обетованной в любое государственное учреждение. Кто бы это ни был, что бы ни говорил, вы должны быть в курсе. Когда позвонит он, переадресуйте его ко мне.
– Сэр, это… – Ее голос смолк. – Вы позволите мне спросить, почему это происходит?
– Чтобы иметь возможность отрицать вину, ссылаясь на незнание последствий, – сказал он. – Рамирес нужно прикрытие, и мы его даем.
– Но, сэр…
– Если президент попросит меня взять вину на себя, я сделаю это, высоко подняв голову и держа рот на замке. Того же самого я прошу и от вас. Настало время послужить своей стране.
