детали, а от этого противник казался еще более угрожающим. Толпа представлялась единым бесформенным существом, растянувшимся насколько хватало глаз. Аморфное безжалостное животное, ждущее только наступления темноты. Натали почувствовала спазм в животе, дрожь в руках.
«Используй страх».
Она представила себе, что бы сделал Ник, находясь здесь. Спланировал бы свою реакцию на момент начала атаки? Не высовываться. Тщательно прицелиться. Не расходовать впустую патроны. Она потренировалась – несколько раз снимала магазин с винтовки, брала другой, лежавший у ее ног, и ставила его на место. Она присела, подняла винтовку, прицелилась в край здания аптеки, представила, что из-за угла выходит человек. Выровняла дыхание и в паузе между вдохом и выдохом вообразила, как без рывков нажимает на спусковой крючок.
– Ну, девушка, у вас и видок – зверский.
Натали повернулась:
– А, Джолин.
– Принесла еды. Бутылки с зажигательной смесью. И это. – Она подняла ведерко.
– А это зачем?
– Ночь предстоит долгая. Вряд ли у нас будет время сбегать в туалет.
– Замечательно.
Небо темнело, тени сгущались.
– Эй, послушайте, вам бы лучше снять ее, – посоветовала Натали, показывая на яркий шарф.
– Да? Почему?
– Бросается в глаза.
Джолин добродушно рассмеялась хрипловатым смехом и, снимая шарф, спросила:
– Откуда вы все это знаете?
– От мужа. Бывшего. Он работает… работал агентом в ДАР.
– В ДАР? Что же тогда вы делаете здесь?
– Долгая история.
Натали поставила винтовку в угол и взяла сэндвич, принесенный Джолин. Такие продают на заправках – несвежий, завернутый в пищевую пленку и с фиолетовым отливом. Аппетита он не вызывал.
– Он кого-нибудь убивал? Ваш бывший?
– Да.
– Думаете, и вы сможете?
Натали помедлила с ответом.
– Не знаю. Я весь день пыталась представить это. Но одно дело – воображение, а другое – реальность.
– А я перестреляла тысячи людей. Может быть, десятки тысяч. – Джолин тяжело села и улыбнулась. – Много играю в видеоигры. Не думаю, что это поможет. У вас здесь есть семья?
– Мои дети. Ник. А у вас?
– Племянница. Мать оставила ее, когда ей было три года, и так и не вернулась. Кейли сейчас девять, и она знает одиннадцать языков. Она говорит, что видит слова как цвета, а потому не имеет значения, на каком языке речь. Она просто использует цвета. Здорово, правда?
– Да, – ответила Натали. – Действительно здорово.
– И за это вон те хотят ее убить. – В голосе у Джолин неожиданно зазвучал металл. – Да, я знаю, все не так просто. Они тоже потеряли близких, они испуганы, скорбят. Но знаете что? На самом деле все именно просто. Вы меня понимаете?
Натали откусила сэндвич. Булка зачерствела, мясо напоминало резину, салат – салфетку. Ничего вкуснее она в жизни не ела. Она подумала о Тодде, обнимающем за плечи сестренку, о не по возрасту мудрых глазах Кейт.
«Не имеет значения то, что ты будешь целиться в людей. Не имеет значения, что у них есть мысли и чувства, родители и дети.
И не имеет значения, что случится с тобой. Никакого.
Есть только две вещи, которые имеют значение».
– Да, – ответила она, – я вас понимаю.
