Купер сделал глубокий вдох. Выдохнул.
– Что ж, тогда нам нужно поскорее его найти.
Нужный им дом располагался в Адской кухне[7] и представлял собой пятиэтажку без лифта. Улица была застроена домами из красного кирпича и засажена поникшими деревьями.
Когда они подошли к подъезду, Итан сказал:
– Я не знаю, кем этот парень приходится Эйбу. Не пустышку ли тянем?
– Если, кроме пустышки, у вас ничего нет, то тяните пустышку. Пока не придумаете чего-нибудь другого.
– Эйб очень замкнутый, – покачал головой Итан. – Я бы сказал, параноидально замкнутый. Винсент Лус – единственный человек из его личной жизни, о котором он упоминал.
Дверь подъезда оказалась заперта. Купер нашел нужную фамилию в списке жильцов и нажал кнопку вызова. Ответа не последовало.
«Что ж, всегда можно разбить стекло локтем, потом выломать внутреннюю дверь. Правда, шумновато. Или же можно…»
Итан Парк подошел к щитку и одновременно нажал пять кнопок. Через секунду раздался голос:
– Слушаю?
Нажав кнопку обратной связи, Итан сказал:
– Ю-пи-эс[8]. Вам посылка.
– Вы шутите? Неужели так быстро…
Раздался звук зуммера и щелчок отпираемого затвора.
– Какой смысл в замке, если его может открыть любой безликий голос? – удивился Купер.
– Манхэттенский фактор, – ответил Итан. – Вы устанавливаете на дверь квартиры три защелки и цепочку, а потом вас начинает грызть одиночество. Я ведь когда-то жил здесь, помните? Посылка – не совсем чтобы приход друга, но лучше, чем ничего.
Они миновали щит с почтовыми ящиками, вышли к лестнице. На полпути им встретился человек, спешащий вниз, – явно встречать курьера Ю-пи-эс.
На пятом этаже горела тусклая лампочка, на полу лежал обшарпанный коврик. Одна из дверей висела полуоткрытой на разбитом дверном косяке.
– Черт!
Купер жестом показал Итану, чтобы тот встал за его спиной. Распахнув дверь, он увидел типичную манхэттенскую комнату: здесь, если у тебя длинные руки, ты вполне можешь приготовить обед, не вставая с дивана. На стенах приятных оттенков когда-то в аккуратных рамочках висели музыкальные постеры. Когда-то.
Теперь пол был усыпан битым стеклом и щепками. Сквозь порезы в диване торчала набивка. Содержимое полок было скинуто на пол, ящики вывернуты, занавески сорваны. Пианино повалено. Абажур лампы проткнут скрипичным смычком. Под ногами Купера хрустели всевозможные обломки.
– Боже мой, – проговорил Итан. – Вы думаете, это сделал Эйб?
Купер медленно развернулся, оценивая ситуацию. Разбитые тарелки, порванные занавески, расколотое зеркало. Он подошел к дивану и присел на корточки. Ткань воняла мочой. На подушке – кровавое пятно, довольно большое, но сконцентрированное в одном месте, словно человек, истекая кровью, лежал неподвижно.
«Или же его могли держать. Заставляли смотреть».
– Вот ведь идиот, – раздался голос. – Тебе же было сказано не приходить…
В дверях стоял широкогрудый парниша в джемпере с логотипом «Янкиз»[9]. За ним – еще двое: один такой же вкрадчиво-благообразный, другой пониже, но коренастее.
– А вы кто? – спросил «Янкиз».
Купер поднялся, демонстративно обвел взглядом разгромленную комнату и вперился в его лицо. Увидел бегающие глаза, легкий румянец, возрастающую частоту пульса и сразу все понял. Заставил себя улыбнуться.
– Все в порядке. – Он показал свой значок. – Мы ищем Винсента Луса. Вы его знаете?
– Винсента? – нахмурился вошедший. – Думал, знаю. Играл тут все время на пианино. Странная такая музыка, может, даже красивая. Но тут выясняется, что он анормальный. А он никогда и словом об этом не обмолвился. Жил тут и никому ничего не говорил.
– Откуда вы знаете?
