правда, без грозных надписей.
– В какую пойдем? – Максим кивнул на правую дверь. – У этой замок заржавел.
– Значит, начнем с той, – решил Пифуций.
«Бабочка» висела под самым потолком, как лампочка, и света от нее оказалось вполне достаточно, чтобы в залежах мусора выделились кое-какие характерные элементы. Для Максима почти ничего не изменилось – хлам остался хламом, а вот Пифуций заинтересовался валяющейся в углу конструкцией, походящей на стоматологическое кресло, над которым кроме ламп нависали еще какие-то приборы или сложные инструменты. Конструкция выглядела старой, но не сломанной, просто выброшенной по каким-то причинам.
– Любопытно, – Пифуций потер пальцем дерматиновую обивку продавленного кресла, зачем-то понюхал пальцы и брезгливо поморщился: – Этот запах трудно спутать…
– Какой?
– Тот самый… Искусственная плоть…
– Что?
– Но кто здесь мог ею заниматься?
Конец огляделся и поднял с пола один из множества пыльных листков.
– Чем заниматься? – Макс оглядел левую дверь. – Здесь замок смазанный. И как будто недавно.
– Занимались, скорее всего, там, – Пифуций указал на правую дверь. – Сюда выбросили все лишнее и негодное. Какой кошмар! Я ковыряюсь в древней помойке! Отвратительно!
– Относись к этому, как к археологии… – Воронов подмигнул спутнику и навалился на дверь. – Ты смотри: замок смазан, а дверь не идет!
– Там заклинание.
– В смысле?
– Используй часы.
На этот раз крутить стрелки не пришлось: едва «Брегет» прикоснулся к металлическому полотну, дверь привычно распахнулась и кладоискатели изумленно замерли на пороге: в открывшемся помещении стояли не менее двух дюжин высоченных широкоплечих мужчин в форме офицеров НКВД.
– Это все из-за «Тангейзера», да? – прищурился Десятник. – Никак не можете успокоиться? Хотите отомстить обществу за унижение?
– Да уж, общество было унижено, – едва слышно прошептал Зябликов.
Но умно прошептал, чтобы скандалист его не услышал.
– Нет, не из-за «Тангейзера», – устало ответил Колпаков.
– Но вы собираетесь сломать Оперный театр? Как это, нет? Я ведь все вижу!
А посмотреть было на что. Патрульные плотно оцепили сквер, удалив за его пределы всех зевак. А у самой стены, практически погубив клумбу, установили демонтажного робота с гидромолотом на стреле. Около него заканчивали суетиться инженеры. А ярдах в тридцати позади робота приготовился спецназ: взвод парней в черных комбинезонах, которыми командовал капитан Феликс Яхонтов. Спецназовцы были вооружены автоматами и смотрели на здание Оперного так, словно из него вот-вот должны полезть фашисты.
– Вы понимаете, что собираетесь уничтожить памятник архитектуры?
– Никто не собирается его уничтожать…
– Представитель власти ушел от прямого ответа, – громко произнес в диктофон Десятник. – Так я и думал.
– Я ведь говорил… – Колпаков тяжело вздохнул. – Нам поступило сообщение… По оперативным данным, короче… В общем… Да…
– Что вы собираетесь делать?
– …в театре обустроено подпольное казино.
– В храме искусств? – с издевкой уточнил блоггер/журналист. – В здании, которое является символом города? Символом сопротивления творцам косной лжи и пропаганде? И вы хотите, чтобы я вам поверил?
– Можете верить, можете не верить – ваше право. – Майор махнул рукой. – Поговорим после операции.
– Поговорим! – пообещал Десятник. – В моем лице вы будете говорить со всей общественностью Новосибирска!
Получив разрешение принять участие в настоящей полицейской операции, блоггер/журналист решил, что по-настоящему прижал
