– Тоже небось гарпунер?
– Да, они с хозяином работали на одном дирижабле. В отличие от остальных, рабского кулона у него нет. С приемышами проблем не должно быть.
– Приемыши?
– Ирта и Чужой – родственники. Она сбежала с братом-калекой, когда его хотели отдать на съедение твирам.
– Кому?
– Ездовым ящерам орков, – чуть подумав, все же сформулировал объяснение Лакис.
– А как калека попал в телохранители?
– Это для орков он калека, – хмыкнул Лакис. – Если понадобится, Чужой, несмотря на рост, порвет тебя как Мурзик грелку.
– Тузик, – автоматически поправил я.
– Что?
– Мурзик – это кошка.
На моей памяти, он впервые ошибся в русских поговорках.
– Пусть будет кошка, – отмахнулся орк. – И еще, совсем забыл сказать. Насчет воровства ты помнишь, но лучше вообще ничего не бери в руки без разрешения, особенно оружие. Важнее другое – по нашему кодексу нельзя прятать часть общей добычи, но, если добыча не является целью, все, что найдешь или снимешь с убитого тобой соперника, можешь забрать себе. Нужно уточнять, куда все это следует нести?
– Тебе, – со вздохом сказал я. – А разве рабам положена добыча?
– И даже премия. У нас рабы – это не собственность хозяина, а, так сказать, пожизненные работники с плавающей зарплатой, точнее премиями. С теми, кто добросовестно делает свое дело, обращаются, как со свободными горожанами. Легче стало?
– Не очень, – копируя жест орка, отмахнулся я. – Еще вопрос. Откуда Рычаг знает русский язык?
– Один из ваших помогал гномам доводить до ума паромобили. Это было, когда Рычаг еще под стол бегал.
– Ты же говорил, что вы занимаетесь торговлей с моим миром всего десять лет.
– Так это мы. Раньше работали люди примара, но потом посчитали, что лотерея с четвертью шанса стать умалишенным – это как-то неэтично.
– А у Гарпуна, похоже, с этикой проблем нет? – проворчал я, понимая, что вопрос, по сути, риторический.
На этом разговор был окончен, и орк, хлопнув меня по плечу, удалился.
Возвращаясь обратно, я услышал женский голос, что-то каркающий на орочьем наречии. Воображение тут же нарисовало эдакую зеленокожую образину.
Ан нет, в комнате отдыха меня ждал сюрприз. С клокочущей хрипотцой Ирта что-то внушала братцу, который покорно выслушивал нотации сестры.
Вид оркской женщины откровенно впечатлял. Во-первых, она была довольно симпатичной. Даже перекатывающиеся под скорее смуглой, чем зеленой кожей мышцы не портили картину. В отличие от орков-мужчин лицом Ирта напоминала скорее арабку, чем негритянку. Тонкие черты дополняли пронзительные серые глаза под скрученными в дреды волосами, которые она носила свободными прядями.
Во время разговора орчанка временами демонстрировала острые, но при этом аккуратные зубки. В общем, на Ирту смотреть было приятно, хотя, как и эльфийка Альха, она находилась вне рамок моих предпочтений.
Компания никак не отреагировала на мое появление и продолжала игнорировать еще пару минут. Решив не форсировать события, я молча удалился в свою комнату и, сняв шляпу и отстегнув кобуру с пистолетом, прямо в плаще бухнулся на кровать. Спать не хотелось, но, несмотря на это, минут через пять навалилась дрема, которую безжалостно согнал Рычаг.
– Вставай, а то проспишь все на свете, – смешивая слова русского и всеобщего языков, практически проорал гном.
– А можно потише? – недовольно проворчал я, вставая и чувствуя неприятные ощущения от сна в одежде.
– Нельзя, уже вечер. Пришла пора Сынку развлекаться, а нам – работать.
– Вечер? – спросил я и, услышав недовольное урчание живота, понял, что полностью с ним солидарен.
Возмущение моего организма нашло живой отклик и у гнома.
– Не бойся, пожрать мы тебе оставили. Заодно выслушаешь наставления от старшого.
В комнате отдыха находилась вся компания. Судя по грязной посуде на столе, они уже успели подкрепиться. Найдя взглядом единственную нетронутую тарелку с какой-то кашей, я молча сел и взялся за ложку.
– Слушай внимательно, – посмотрев на меня, сказал Миран на всеобщем, – повторять не буду. Если что непонятно,
