Гном пожал плечами и замолчал. Его равнодушие к рабству наводило на мысли, что у них тут нечто, похожее на холопство в Древней Руси, – эдакая лайт-версия кабалы с возможностью выхода и гарантированной свободой для детей. Они не знали ни негритянского варианта, ни изменений времен начала царствования Романовых. Петр Первый был, конечно, великим человеком, но именно во времена его правления крепостными начали торговать напропалую и, так сказать, менять на борзых щенков. По крайней мере, так утверждали труды историков, до которых у меня дотянулись руки.
Задумавшись, я пропустил момент выезда с парковки и поворот на широкую улицу. Я невольно залюбовался проплывавшей мимо паромобиля картиной. По обеим сторонам улицы размещались ряды особняков. Между ними росли кусты, часть из которых была усыпана разноцветными бутонами.
Странно, что ни в поместье Ламехов, ни на обозреваемой мною улице не было видно ни одного деревца – только разнообразные кусты и клумбы с цветами. Это, конечно, если не считать закрывавшей полнеба кроны таули.
Сами особняки поражали разнообразием. Казалось, элита Вадарак-ду чуралась единого стиля и изо всех сил старалась выделиться. Часть домов напоминала наши строения в готическом стиле, а часть словно вышла из-под рук декораторов «Властелина Колец». Были и явные почитатели кубизма. Особенно удивило похожее на коробку из-под обуви здание, вокруг которого вместо кустов и клумб кто-то организовал сад камней со сложными узорами на песке между замшелыми валунами.
– Рычаг, ты не знаешь, чей это дом?
– Банкира Дывырха. – О том, что Дывырх является банкиром, я догадался, потому что раньше не слышал этого слова на всеобщем.
– Банкир – это тот, кто хранит деньги и дает их в рост?
– Ага, – кивнул гном и перешел на русский: – Ты не смотри, что дом такой маленький. Там еще под землей этажей двадцать.
– Рычаг, лучше говори со мной на всеобщем, – попросил я. – А если что-то не пойму, то переспрошу.
– Да без проблем.
Порывшись в памяти, я начал уточнять значение некоторых слов, услышанных от двух мажоров, и тут случилась заминка. Что-то гном знал, но бо?льшая часть слов была ему неизвестна. Похоже, придется вновь надоедать Лакису.
До Песочницы пришлось добираться почти час. Квартал богачей мы пролетели как ветер, а вот дальше пошла деловая часть города. Там на меня повеяло знакомым духом какой-то вялой злобы городских пробок. Уши резали пронзительные свистки, которые заменяли местным автомобилистам клаксоны. Все пространство улиц заволакивала беспросветная пелена пара. Казалось, что на город опустился туман, но при этом вверху по-прежнему светило солнце. Впрочем, такая паровая дымка мне нравилась намного больше, чем смог. Гном растерял свою веселость и начал ругаться, но без особого остервенения.
– Куда ты лезешь со своей клячей?! – орал он на извозчика, в коляску которого было впряжено животное, чем-то похожее на осла, только размером с лошадь. Животина явно привыкла к подобной обстановке и, казалось, дремала, опустив длинные уши почти до камней мостовой.
В ответ от извозчика-человека полетело нечто совсем уж невразумительное.
Как только мне кажется, что хоть немного освоил местный язык, тут же случаются подобные казусы. Нужно форсировать обучение. И это первое, что я попрошу у щедрого хозяина.
Тьфу ты, слово-то какое мерзкое, надеюсь, не придется произносить его вслух.
После обилия впечатлений от всевозможного разнообразия, начиная с разумных существ и их нарядов и заканчивая городской архитектурой, особняк Ламехов показался мне родным и привычным.
Обогнув здание, Рычаг лихо заехал в каретный сарай и остановил экипаж. Помещение тут же заволокло паром.
– Приехали! – заявил гном, нажимая на единственную кнопку на панели.
Было видно, что подобное развлечение не надоест ему никогда.
Когда пар рассеялся, в проеме ворот проявилась фигура Мирана:
– Ром, пошли. Тебя ждет хозяин.
Ну, ждет так ждет. Осталось выяснить, какой будет благодарность от человека, заработавшего не только прозвище Гарпун, но и веселенькую кличку Мясник.
Часть помещений в задней части особняка была обставлена довольно скромно, но после прохождения очередной двери все вдруг изменилось. На стенах появились картины, а полы были устланы явно дорогими коврами. Кадки с диковинными цветами и декоративными кустарниками, чудно?е оружие на стенах и мозаика на полу большого холла – все кричало о богатстве владельца здания. Причем вся эта роскошь находилась на зыбкой грани между хорошим вкусом и мещанским шиком. По крайней мере, в моем
