Ушла, едва ли не насвистывая, не обращая внимания на зуд между лопаток от мрачного взгляда менталиста. Не так уж вы и всемогущи, господин Шефнер! Пора вспомнить, что я не только артефактор, но и фрейлейн благородных кровей. На днях должен вернуться в столицу барон Гревениц. Дядя наверняка будет рад, что я изменила отношение к замужеству.
Всего-то надо выбрать подходящего мага — не менталиста! — с нетребовательным и спокойным характером. Лучше непугливого, на тот случай, если Шефнер решит попробовать надавить на моего жениха. И по этой же причине имеющего определенное влияние в столице. А потом еще как-то убедить этого идеального супруга, что именно я ему нужна.
Следующий день у меня оказался выходным. Занятий в университете не было, а в ставшей почти родной конторе, от которой никак не могла отвязаться, меня ждали через несколько дней.
Заказов от клиентов было мало, поэтому решила немного потренироваться в ментальных чарах. Мой защитный артефакт был уже готов, но мне казалось, что он еще недостаточно надежен.
После обеда зашел курьер из СБ. Попробовала потренироваться на нем во флирте — надо же знать, как очаровывать будущего супруга. Судя по каменному лицу мужчины и облегченному вздоху, когда я взяла посылку, — получалось плохо.
Расписавшись в квитанции и закрыв за курьером дверь, надорвала упаковку и открыла коробку. В ней лежал браслет Джиса, конфискованный в свое время Шефнером. Интересно, стоит ли это считать попыткой извиниться?
Так ничего и не решив, я убрала браслет обратно и заглянула в записку, написанную мелким почерком Шефнера:
Соблазняет? Искушение было велико, но здравый смысл победил. Наверняка над чарами уже работают другие артефакторы, гораздо лучше меня смыслящие в сложных механизмах. Я лично предпочитала использовать минимум техники в своей работе, так как механиком и инженером была посредственным, в отличие от того же Петера.
Вспомнив его, расстроилась. Не хотелось думать, что наша дружба подошла к концу, но нужно взглянуть правде в глаза: между нами давно уже прошла трещина, и с каждым днем она становилась все глубже.
Я зашла в пустую гостиную, перетасовала колоду карт, оставленную на столике у камина, коснулась царапин на деревянном подлокотнике кресла — Ирма показывала Кати, как она умеет обращаться с ножом. Села за фортепиано, на котором умела играть только тетушка Адель, и вдруг заметила очки в черепаховой оправе, почти не видные на темном дереве крышки.
Наверное, можно было просто отправить посыльного к тете Шефнера, но мне захотелось проведать ее самой. Тетушка съехала из моего дома на следующий день после ссоры с Шефнером, оставив чувство неловкости и вины — как будто это я ее выгнала. Конечно, у нее был свой дом, да и Шефнер, насколько я знаю, не раз предлагал тете переехать к нему. Но жить в доме взрослого и вечно занятого племянника едва ли лучшая альтернатива одиночеству.
Когда фрау Ратцингер съезжала, она оставила свой адрес. Место было довольно далеко от меня, на другом краю города, поэтому я прогулялась до парка и наняла один из стоящих там фиакров.
Улица Гротте когда-то считалась достаточно богатой, но эти времена давно прошли. Она еще оставалась респектабельной, но теперь здесь обосновались горожане средней руки, редко занимающие больше одного этажа в красных кирпичных домиках. По местным меркам тетушка Адель жила довольно богато и даже могла себе позволить разбить небольшой сад с ухоженными клумбами и лужайкой. Интересно, соседи фрау Ратцингер знали, чьей родственницей была эта милая старушка?
Я позвонила в колокольчик у калитки, подождала. Позвонила еще раз. И еще. Открыла мне минут через десять сама тетушка.
— Софи, дорогая! Как приятно тебя видеть!
Я поцеловала старушку в сухую щеку, искренне ей улыбаясь. Хорошо, когда тебя рады видеть.
Интерьер дома оказался неожиданно строгим. Никаких кружевных салфеточек и фарфоровых ваз с искусственными цветами, которые так любят пожилые фрау. На стенах и полках не было картин, ковры были хоть и мягкими, но почти однотонными. Будто здесь не одинокая старушка живет, а пожилой профессор.
Служанка, немолодая, как и тетушка Адель, принесла нам чай и печенье, и я наконец отдала очки их владелице. Та поблагодарила, но взяла их с некоторой опаской.
— Не беспокойтесь, никакой магии. Хотя соблазн был, — улыбнулась я. — Уж больно материал хороший для некоторых чар.
— Кто о чем, а артефакторы всё о чарах, — покачала головой тетушка.
Как и положено, мы поговорили о погоде, затем перешли на общих знакомых. Новостей о Петере не было ни у меня, ни у
