на своего дядю, точно не то, что могло бы мне помочь отвлечься от мыслей о менталисте.
— Что ж, ты не оставляешь мне выбора, — зловеще ответил артефактор. — Придется тебе напомнить о долге.
— О каком долге? — испуганно спросила я.
Петер выдержал драматическую паузу, рассматривая свои ухоженные ногти, испортить которые не смогла даже работа с оружейными артефактами.
— Не помнишь? Ты забыла о моем последнем дне рождения. И обещала мне одно желание в качестве компенсации. И вот оно. Тебе придется составить нам с Мартой компанию, притом не плестись за нами с мученическим видом, а быть очаровательной и милой юной фрейлейн. У тебя ведь есть приличная одежда?
Я разгладила немного помявшуюся юбку в красно-зеленую клетку и с достоинством ответила:
— Есть. Что бы ты обо мне ни думал, я умею вести себя в приличном обществе.
— Отлично. Тогда я заеду за тобой в седьмом часу в это воскресенье.
Поцеловав мне руку, Петер, полный самодовольства, ушел, оставив меня в растерянности. И что это за привычка у Шефнеров вот так принимать решения, не давая времени на раздумья?
Возможно, стоило бы проучить друга и никуда с ним не поехать, но когда судьба толкает тебя в какую-то сторону, лучше не сопротивляться слишком сильно. Видимо, все же какие-то сомнения во мне оставались, так как судьба послала мне еще один знак.
Мой дядя заимел привычку ужинать у меня по пятницам. В этот день он пришел расстроенный.
— Как упали нравы в столице! — разделывая несчастную рыбу в соусе на микроскопические кусочки, пожаловался мне барон Гревениц. — Знать совсем перестали ценить и уважать!
— Что случилось, дядюшка?
— Я только сегодня смог купить билеты на представление в императорском оперном театре! И то втридорога, у типа столь подозрительного, что я даже не хочу вспоминать о нем!
Прикрыла рот ладонью, закашлявшись.
— Все в порядке, дорогая?
Поспешно отпила воды и кивнула.
— Вы так любите оперу, дядюшка?
Все Гревеницы, о которых я знала, были ужасно немузыкальны. Я слышала, одну из моих двоюродных бабушек даже бросил муж — так ужасно она пела и музицировала!
— Нет, конечно, — раздраженно ответил барон. — Тем более в исполнении лермийцев. Терпеть не могу южан. Ужасные союзники в войне и никакие враги. Хотя в искусстве они сведущи, говорят. Не знаю, не знаю. Как по мне, то, что они называют искусством, неприлично.
Что ж, мои самые ужасные опасения подтвердились. Это была именно та опера, названия которой я до сих пор не знала.
— Так почему вы так стремитесь попасть на премьеру?
— Конечно же ради тебя, дорогая. Ты же просила меня позаботиться о твоем будущем. Так что не планируй ничего на воскресенье.
— А при чем здесь мое будущее?
— Я слышал, что на премьере появится племянник императора, Анджей Котовский.
— Да? — сдавленно произнесла я, подавляя нервный смех.
— О, ты слышала о нем?
— Кое-что, — опустив глаза, пробормотала я.
— Правда, его репутация в Грейдоре довольно сомнительна, к тому же он роанец. Дикий народец. Но знакомство с ним тебе не повредит. Конечно, не стоит уподобляться глупым и наивным девицам, что бегают за княжичем по всей столице и хранят вырезки из газет с его фото.
— А что, он так популярен?
— Надеюсь, ты не влюблена в него тайно? — строго спросил мой дядюшка, заметив смятение на моем лице. — Не думаю, что стоит надеяться, что он захочет на тебе жениться. Пусть род Гревениц благороден и древен, к сожалению, это ценится сейчас гораздо меньше, чем деньги или красота. Но не переживай, Софи. Женщины нашего рода всегда удачно выходили замуж. Потому что благородство и красота души важнее, чем яркое оперение.
М-да, наверное, Петер был прав, мне и в самом деле нужно было задуматься о том впечатлении, которое я произвожу.
