музыке себя увлечь.
Как оказалось, зря.
— Ну и что я пропустил? — раздался над моим ухом звучный мужской голос.
Вздрогнула, приготовясь к атаке. Но не успела. На мою кисть легли длинные мужские пальцы, и я почувствовала поток чужой магии, не дававшей мне активировать чары на кольцах.
— Какая у вас неожиданная реакция, фрейлейн Вернер.
Я запрокинула голову и встретилась взглядом с веселыми зелеными глазами, выглядевшими пугающе благодаря вытянутым зрачкам. Рядом охнула Марта.
— Господин Рихтер, и что вы тут делаете? — спросил Петер довольно спокойно, пока я приходила в себя.
Он назвал меня Вернер. То ли изначально знал, кто я такая, то ли навел справки позднее. И то и другое одинаково пугало.
— Как это — что? — возмутился алхимик. — Я завзятый театрал. Хожу на все премьеры.
— Вы, между прочим, проиграли мне эту ложу на один вечер.
— Не ложу, а места. Одно осталось как раз для меня. Сижу обычно один, как дурак, а тут появилась возможность провести приятно время в компании милых фрейлейн и не менее симпатичного барона Шефнера. Так и знал, что вы прихватите с собой очаровательных барышень, Петер!
— Как это подло — нарочно проиграть мне в карты.
— Я не поддавался, вы получили свои билеты вполне честно, — возразил Рихтер и грозно шикнул на него: — Тихо! Не мешайте наслаждаться искусством. Мы и так слишком сильно привлекаем внимание. Мартин скоро дырку во мне проест.
Не удержавшись, стрельнула глазами в сторону Шефнера-старшего. И правда. Смотрит, взгляд не отводит.
Между тем Рихтер уселся позади, пододвинув стул вплотную к нашим с Петером местам, и теперь едва ли не дышал в затылок. Хватило его минут на пять. За это время я его чуть не прокляла, настолько громко и немузыкально он мурчал себе под нос.
— Можно задать один вопрос? — перестав наконец мучить наши уши, спросил он. — Только отвечать на него нужно быстро и не думая.
Мы переглянулись. Взгляд Петера был более чем красноречив. Похоже, от Рихтера так просто не отделаешься.
— Мы вас слушаем, — ответила я за двоих.
— Сделайте выбор. Шефнер или Котовский?
— Что?!
— Простите?
Наверняка у меня были такие же круглые глаза, как и у Петера. О чем он вообще говорил, этот странный маг?
— Я спрашиваю — Анджей Котовский или Мартин Шефнер? — терпеливо повторил алхимик. — Не тяните. Ну!
В голосе полицейского было столько властности, что я тут же поспешно выпалила:
— Шефнер!
— Котовский!
— Ничья, — задумчиво сказал Рихтер, пока я прятала взгляд. Лучше бы я тоже назвала имя роанца!
— А вы, фрейлейн Тиоли? Кто из этих двоих?
— Я не знаю, — дрожащим голосом сказала Марта, отчаянно ища поддержки у своего жениха.
— Ничего страшного, — успокоил ее Рихтер. — Целители всегда долго собираются с мыслями. Вы можете подумать об этом в антракте… А-а-а, вот и он. Пойду поздороваюсь со знакомыми.
Убедившись, что алхимик ушел, я сбежала в дамскую комнату. Одного взгляда в зеркало хватило, чтобы понять: в таком состоянии не стоит появляться на людях. Пылающий румянец и лихорадочный блеск глаз выдавали мое смятение, а кривившую губы гримасу вряд ли можно считать милой улыбкой.
В туалетной комнате стало довольно тесно, и мне ничего не оставалось, как выйти в фойе. И куда лучше идти? Точнее, где лучше спрятаться. Вернуться в ложу или поискать Петера, который наверняка уже в буфете? Нет, там я могу случайно наткнуться на менталиста, а в нашу ложу он едва ли придет. Зачем ему это? Ведь если бы он хотел меня видеть, то сам пригласил бы на представление, а с Петером, как я поняла по обмолвкам друга, они снова были в ссоре.
Так что я, стараясь не привлекать внимания, вернулась к нашим местам. Там не было ни Петера, ни Марты, зато меня дожидался слуга в ливрее императорского дома.
— Принц приглашает вас в свою ложу, фрейлейн Вернер. Ваши спутники уже там.
Я не сразу поняла, что под принцем лакей имел в виду роанца. Даже заробела как-то. Но, несмотря на то, что Котовский был
