Менталист горько улыбнулся. — Я подвел тебя, снова.
— Принеси попить. Умираю от жажды.
Пока Мартин наливал мне воду, я кое-как уселась в кровати, размышляя о словах мага. Был ли виноват Мартин в моем похищении, что в первый раз, что во второй? Конечно, нет!
В одном случае в моем похищении были заинтересованы алертийцы, в другом военный министр. Но вся ответственность за то, что со мной произошло, лежала на мне. Это я была так неосторожна, что решила продемонстрировать всем свои способности. Это я решила выйти к Шварцу, хотя никогда не доверяла ему окончательно.
И в автомобиль села тоже я, хоть Рихтер и был против.
А Мартин Шефнер всегда стремился мне помочь. В первую нашу встречу он отвез меня домой, чтобы я не села в автомобиль с пьяным водителем. Потом, несмотря на недовольство от моего общения с Петером, помогал мне создать первый ментальный артефакт. Спас на защите бакалаврского проекта от Рейнеке. Проехал за мной полстраны, чтобы вытащить из грота контрабандистов. Да и для того, чтобы найти меня в катакомбах, ему понадобилось меньше суток.
Хм, возможно, я все-таки ошиблась и Мартин Шефнер все же рыцарь. Правда, дама ему попалась слишком уж бедовая.
Вода оказалась теплой и чуть горьковатой.
— Там лекарство для того, чтобы ты быстрее восстанавливалась, — пояснил маг, усаживаясь в кресло.
Он включил настольную лампу, и теперь я могла более ясно разглядеть комнату, в которой находилась. Не больничная палата. Шелковые обои, вычурная мебель из красного дерева с резными ножками, тяжелые бархатные шторы. Дорого и роскошно, но не уютно.
— Мы во дворце?
— Да, но здесь безопасно. Тебя охраняют лучшие мои люди.
— Сколько я спала?
— Всего один день. Пока меня не было, с тобой сидела твоя Кати и тетушка Адель. Это не считая целителей, конечно.
Я вернула менталисту стакан и попросила:
— Расскажи, что произошло. Как ты меня нашел, и что было потом.
Мартин налил себе вина и приступил к повествованию.
И Джисфрид, и Петер выжили после нападения на нас магов из министерства, хотя и не без последствий. Джис находился в госпитале, уже пришел в себя и успел довести до белого каления всех врачей. Ему предстояло провести там неделю, после чего отправиться в оплачиваемый отпуск на месяц или даже больше. Сможет ли боевой маг (да и захочет ли) работать дальше в СБ, пока было неясно. Без одной ноги, которую целители просто не успели спасти, особо не повоюешь.
— Думаю, можно будет попробовать сделать ему протез из псевдоплоти, — сказала я, расстроенная новостью о Джисе. — Получится лучше, чем у министра, более современный. Джис даже не заметит разницу между настоящей конечностью и искусственной.
Шефнер хмыкнул:
— Надо же, а он угадал, что ты предложишь ему что-то подобное. И твердо заявил, что хочет железную ногу. «Чтобы все ахнули».
Я закатила глаза. Вот же позер! Но если он хочет железную ногу, будет ему железная.
С Петером все было не так печально — в отличие от меня и Джиса, все его части тела остались при нем. Только из-за ментального влияния, точнее его последствий, карантин приятелю полагался до самого вручения диплома. Ему еще повезло, что «лечить» его должен был не дядя, а тетушка Адель. Свадьбу с Мартой, понятное дело, пришлось отложить на лето.
— Значит, именно он сломал твой автомобиль.
— Да, около недели назад. И все это время ходил под внушением. Мне стоило понять, почему он избегал меня.
— Петер часто ведет себя странно, так что неудивительно, что никто ничего не заметил. Даже я. А ведь были признаки. Он казался растерянным, постоянно все забывал, но я решила, что он просто волнуется перед свадьбой.
Пока целители спасали жизнь Джиса, а тетушка Адель пыталась «вставить мозги» своему внучатому племяннику, Рихтер и Шефнер-старший «развлекались» моими поисками.
— Пользуясь беспорядками в городе, твои похитители смогли сбежать и запутать следы. Я точно знал, что ты в городе, но не больше. Ни одно из моих средств поиска не работало. К утру удалось получить ордер на обыск всех зданий, принадлежащих ВМ, даже их секретных лабораторий. Ты бы знала, чего мне это стоило, — Мартин устало потер заросший подбородок. — Подобное разрешение мог дать только император, а он находился в невменяемом состоянии.
