проводника, пожал ему руку и, кивнув на пса, спросил:
– Как он? Работать сможет?
– Почти нормально, – кивнул Матвей, прислушиваясь к собственным ощущениям. – Не отель пять звёзд, но хоть поспали. В полную норму будем на базе приходить.
Тем временем Рой, не спеша обойдя всю деревню и пометив почти каждый дом, вернулся к проводнику и, усевшись, сказал:
– Всё. Врагов нет. Можем ехать домой.
– Устал? – заботливо спросил Матвей, присаживаясь перед ним на корточки.
– Нет. На базе ещё много дел, – неожиданно добавил пёс.
Не ожидавший такого ответа проводник только растерянно головой покрутил.
– Всё, зачистка полная, – коротко сообщил он майору. – Можем возвращаться.
– Снимаемся, – кивнул майор, заметно повеселев.
Через четверть часа вся команда погрузилась в машины, и колонна двинулась в сторону базы. Матвей с Роем забрались в один из УАЗов. Проводник объяснил это тем, что для собачьего нюха встречный ветер менее опасен, чем запах топлива в закрытом кунге. Уже знающие, что эта пара спасла их от серьёзной опасности, бойцы быстро навели порядок в кузове машины порядок, и Рой, усевшись под турелью с гранатомётом, с довольным видом оглядывал окрестности во время движения.
Колонна вкатилась на базу, и Матвей, попросив высадить их возле КПП, не спеша направился в сторону штабной палатки. Встретивший их один из знакомых бойцов удивлённо спросил, где их носило и почему они оба такие чумазые. Услышав, что оба были на выезде, боец только понимающе кивнул и, попрощавшись, отправился по своим делам. Матвей же, задумчиво оглядев пса, покосился на свои камуфляжные брюки и, вздохнув, проворчал:
– А ведь он прав. В таком виде генералу на глаза лучше не попадаться.
Прикинув расстояние до госпиталя и убедившись, что туда идти ближе, чем до столовой, Матвей решительно развернулся, хлопнув себя ладонью по бедру. Оказавшись на заднем дворе госпиталя, Матвей умылся из подвешенного тут же рукомойника и, достав из РД щётку, принялся вычёсывать пса. За этим занятием их и застала Дана, дежурившая в госпитале. Крепко обняв друга, девушка мимолётно потрепала пса по шее и, оглядев усталую физиономию проводника, удручённо покачала головой:
– Придётся потребовать у генерала оставить вас обоих в покое на недельку.
– С чего вдруг? – не понял Матвей.
– Ты на свое привидение похож. Одни глаза на лице остались.
– Ничего. Сейчас домой приедем, поедим, выспимся, и всё в порядке будет, – отмахнулся Матвей.
– Ты куда сейчас?
– К генералу, на доклад. Потом домой. Работники из нас сейчас, как из дерьма пуля.
– Тяжёлый выход? – осторожно поинтересовалась Дана.
– Да. Но зато без единой царапины с нашей стороны. Всё, мы пошли, – добавил проводник, закончив обихаживать собаку.
– Давайте. Я часа через три освобожусь. Приготовлю вам чего-нибудь вкусненького, – улыбнулась девушка, целуя его в губы.
Матвей ответил на поцелуй и, нехотя отодвинув её от себя, направился в штаб. К тому моменту, когда они дошли до штабной палатки, все разводы и инструктажи закончились, поэтому Матвей, не раздумывая, направился прямо в приёмную. Адъютант, узнав его, с улыбкой поздоровался и, указав глазами в нужную сторону, кивнул. Проводник шагнул в кабинет следом за Роем. Лоскутов, увидев пса, улыбнулся и, указывая проводнику на стул, коротко скомандовал:
– Рассказывай.
Прочтя очередное донесение, адмирал скомкал лист в кулаке и, мрачно выругавшись, тяжело поднялся из кресла. Его ссылки на состояние здоровья далеко не всегда были просто отговоркой. Подагра действительно регулярно сводила его с ума болью в суставах, но на состоянии остроты разума это никак не отражалось. Опытный офицер, сумевший сделать самого себя, умел терпеть боль и концентрироваться на главном.
Так было и теперь. С трудом сунув ноги в старые, разношенные туфли, он приказал подать машину и, прихватив мятый лист бумаги с донесением, отправился в адмиралтейство. Едва войдя в конференц-зал, адмирал с порога принялся ругаться. Делать это он умел виртуозно, поэтому собравшиеся офицеры только переглядывались и удивлённо качали головами. Таких высказываний и словесных конструкций им ещё слышать не приходилось.
