тебя. Только мы ищем и убиваем врагов, и за это нам дают еду, дом, нужные вещи. А он сам искал логово, сам искал добычу, сам убивал её, сам приносил в логово и отдавал волчице. Так что у каждого своя служба.
– Я хочу сам кормить и учить своих щенков, – неожиданно сказал Рой.
– И как ты себе это представляешь? – растерялся Матвей.
– Ты найдёшь суку и приведёшь её сюда. Она родит щенков, и я буду охотиться, кормить их и учить.
– И чему ты собираешься их учить?
– Искать и убивать врагов.
– Но зачем тебе нужно охотиться? – недоумевал Матвей.
– Сила.
– Что?
– Охота даст силу.
– Какую силу?
– Жить. Я не хочу умирать. И не хочу, чтобы умер ты. Я буду охотиться, и у нас обоих будет сила, чтобы жить.
– Я не совсем тебя понимаю, – проворчал Матвей.
– Я не знаю, как правильно объяснить. Я знаю, что охота даст мне силу. И эта сила поможет нам жить, пока люди в белом поймут, что нужно делать.
– О как?! – удивленно крякнул проводник. – И на кого ты будешь охотиться? Разве здесь есть добыча?
– Там. В лесу.
– Но ты же никогда не охотился на диких животных? – спросил окончательно сбитый с толку Матвей.
– Я сумею, – решительно отозвался Рой.
– Хорошо. Давай сделаем так. Вечером я выведу тебя за КПП и отпущу в лес одного. Охоться. Если ты ровно неделю будешь приходить обратно с добычей, я найду тебе суку, и ты будешь кормить своих щенков, – предложил Матвей, отлично понимая, что спорить с лопоухим упрямцем бесполезно.
– Хорошо. Вечером я пойду охотиться, – ответил Рой и, поднявшись, от души и повизгиванием потянулся.
До самых сумерек Матвей ходил задумчивым, пытаясь понять, что нашло на его пса. Дана, каким-то неизвестным женским чутьём угадав, что с ним что-то не так, старалась не приставать к другу с вопросами, хотя любопытство буквально разъедало девушку, словно кислота. А когда Рой, войдя в дом, куда-то увёл Матвея, окончательно растерялась. Такого ещё не было. Потом она удивилась ещё больше. Вскоре проводник вернулся один и, присев на ступеньку крыльца, закурил.
– Что случилось? – не удержавшись, спросила Дана, присаживаясь рядом с ним.
– Ройка новый фокус отмочил. Решил стать полудиким зверем. На охоту отправился, – ответил Матвей, разводя руками.
– Зачем? Его плохо кормят? – не поняла Дана.
– Тут дело не в кормёжке, – покачал головой Матвей. – Он пытался мне объяснить, но ему не хватает абстрактных понятий. Это, похоже, как-то связано с жизненной энергией. Он сказал, что охота даст ему силы, которые позволят нам жить дальше. Вот теперь сижу и думаю, он это придумал, чтобы просто одному по лесу побегать, или в этом действительно есть какой-то смысл? Если хотел просто погулять, мог так бы и сказать. Не щенок, не заблудится. А если это правда, то откуда он мог всё это узнать? Чёрт, я с этими загадками с ума сойду.
– А ведь в этом есть смысл, – задумчиво ответила Дана.
– Поделись, – устало попросил Матвей.
– В литературе часто описывалось, как не то что люди, а даже охотничьи собаки возвращались с охоты словно обновлённые. Заряженные энергией.
– Думаешь, сработала память предков? – с интересом спросил Матвей. – Возможно. Очень возможно. Но с другой стороны, эта порода много лет подряд живёт рядом с людьми. И для охоты их не использовали. Для охраны, для боя, для собачьих боёв, да. Но для охоты практически никогда.
– Выходит, нужные навыки у него всё равно есть, – развела руками девушка.
– В том, что он справится практически с любым противником, я даже не сомневаюсь, – отмахнулся Матвей. – Вопрос не в этом.
– А в чём? – удивилась Дана.
– Он решил создать свою семью. Хочет, чтобы я нашёл ему подходящую суку и позволил кормить её и щенков охотой. Как волки в лесу. Он собирается учить их.
