– Именно так, – решительно кивнул Лоскутов.
– А что у тебя с собаками? – неожиданно спросил Иевлев.
– А что с собаками? – не понял Лоскутов.
– Есть они у тебя или раздал уже всех? Ты же единственный, кто, кроме СКС, этим вопросом занимался.
– Есть. Даже питомник небольшой завели, – улыбнулся Лоскутов.
– А тот крокодил, что когда-то учёного сожрал, жив ещё?
– Не просто жив, а ещё и такие фортели выдаёт, что глаза на лоб лезут, – рассмеялся Лоскутов. – Правда, в последнее время они оба сдавать начали.
– В каком смысле оба?
– И пёс, и проводник. А после истории с похищением при слове учёный оба в драку бросаются. Честно говоря, я иногда даже побаиваюсь, как бы эта парочка мне на базе ночь длинных ножей не устроила.
– Что, вообще неуправляемые?
– Нет. Но после той истории окончательно озверели.
– Куда больше-то? – растерялся Иевлев.
Стоявшие рядом офицеры, не понимая, о чём идёт речь, только настороженно переводили взгляды с одного собеседника на другого. Иевлев, понимая, что должен внести хоть какую-то ясность, сказал, обращаясь ко всем остальным:
– Два года назад на базе Александра Юрьевича был запущен проект, по которому был получен искусственно выведенный пёс. Главный критерий этого эксперимента – ускоренный рост собаки. Дела тогда шли туго, и собак не хватало, поэтому мы решили рискнуть. В итоге мы получили пса, способного не только быстро найти противника, а ещё и слышать его на большом расстоянии.
– Ничего себе?! – послышались удивлённые возгласы.
– Да, но вся беда в том, что вместе с укоренным ростом мы получили и быстрое старение пса. А из-за его сильной эмоциональной привязанности к проводнику возникла проблема, что после смерти собаки проводник тоже может погибнуть. Мне сложно всё это объяснить подробно, я не учёный, но дело обстоит именно так. А недавно несколько наглецов от науки, узнав о существовании такой собаки, попытались похитить её и проводника. В итоге вся эта братия прекратила своё существование. Проводник оказался бойцом опытным и жёстким.
– Правильно и сделал, – прозвучало в ответ. – Давно пора всю эту шайку-лейку к ногтю прижать.
– Вот поэтому я на базе и начал жёсткие правила вводить, – добавил Лоскутов.
– А что это даст, кроме всеобщего трудоустройства?
– Я смогу высвободить всех опытных бойцов для усиления гарнизона.
– Темнишь, Лоскутов, – неожиданно сказал Иевлев. – Зачем тебе бойцы?
– Что-то странное назревает, – нехотя произнёс Лоскутов. – Уж больно сильно у меня свербит орган, ответственный за нюх.
– М-да. Опыт, его не пропьёшь, – покачал головой Иевлев. – Есть оперативная информация, что наглы на своём острове зашевелились. Объявлена мобилизация добровольцев. А у нас свои, местные наполеоны активизировались. И всё это в дополнение к тому, что я про пришельцев сказал.
– И что делать? – спросил Лоскутов.
– Что задумал. И вы, товарищи офицеры, перенимайте передовой опыт. Всех, готовых и способных носить оружие, в строй, демагогов в поле, а всё имущество в срочном порядке инвентаризировать. Лоскутов, задержись, остальные – свободны, – не терпящим возражения тоном скомандовал Иевлев.
Понимая, что всё дальнейшее не предназначено для их ушей, генералы дружно отправились на выход. Дождавшись, когда их оставят одних, Иевлев повернулся к Лоскутову и, помолчав, тихо спросил:
– Ты опираешься только на свой нюх или что-то где- то пронюхал?
– Так обычно нюхом и пронюхивают, – попытался скаламбурить Лоскутов.
– Саша, не парь мне мозг, его и так каждый день выносят. Колись.
– Слушок пробежал, что наша политическая элита, при поддержке нескольких наших мундиров, решила вернуться к власти. На власть мне плевать, а вот что они с остатками страны сделают, я даже представить боюсь.
– Умеете вы, старые кадры, работать, – покачал головой Иевлев. – Информации кот наплакал, а выводы верные.
– Так что, готовить дела к сдаче? – настороженно спросил Лоскутов.
