– Что это значит? – не понял сэр Чарльз.
– Что я ещё ничего не решил. Мне надо как следует подумать.
– Не вздумайте обмануть меня, адмирал, – с угрозой произнёс лорд Брекхем.
– Или что будет? Подадите на меня в суд? – презрительно усмехнулся адмирал. – Не забывайтесь, сэр Чарльз, власть вам больше не принадлежит, а ваша жизнь целиком и полностью зависит от меня и таких, как я.
– Это угроза? – растерялся лорд Брекхем.
– Считайте, что так.
– А я считал вас джентльменом, – высокомерно выпрямившись, процедил аристократ.
– Джентльменом? – иронично переспросил адмирал. – Да что вы знаете обо мне, сопляк? Мне было пять, когда моя мамаша в пьяном угаре свернула себе шею, упав с лестницы. Папаша был рыбаком и, уйдя в очередной раз в море, утонул вместе со своей калошей. Меня, пятилетнего мальчишку, отправили в приют, где святоши из англиканской церкви издевались над воспитанниками, как хотели. Меня, ребёнка, вся вина которого заключалась только в том, что он посмел родиться на этот свет, каждый день секли розгами только потому, что какому-то извращенцу это нравилось.
Став подростком, я сбежал из приюта и стал работать на рыболовецком траулере. Однажды меня попытался изнасиловать один из моряков, и я зарезал его, а судья, недолго думая, предложил на выбор, тюрьма или служба на флоте. Благо возраст уже позволял. Служа на флоте, я закончил образование и, получив аттестат средней школы, рискнул подать документы в морскую академию.
Потом была академия генштаба. И каждый божий день я проклинал свою судьбу, буквально зубами выгрызая у таких, как вы, очередную должность или звание. Так что, сэр Чарльз, я не джентльмен. Я всё тот же безродный бродяга, привыкший драться за кусок хлеба и любое, неправильно сказанное слово. А теперь убирайтесь. И больше никогда не появляйтесь на пороге этого дома. Вон отсюда.
Сообразив, что ловить тут больше нечего, лорд Брекхем поднялся и, развернувшись, вышел. Военные сумели правильно разыграть свою карту и больше в услугах аристократов не нуждались.
Всю дорогу до базы Матвей разговаривал с Викой, то и дело приводя в пример какие-то смешные случаи из своей службы или их совместной с Роем жизни. К концу разговора девушка рискнула и сама рассказать, как принесла в дом котёнка, но из-за того что квартира была съёмная, его пришлось отдать подружке. Сочувственно кивнув, Матвей ещё раз повторил своё предложение стать кинологом и начать учиться работать с собаками.
Вопросительно посмотрев на мать, Вика неопределённо пожала плечами и, вздохнув, сказала, что подумает. Сообразив, кто в этой семье правит бал, Матвей только покрутил головой и, посмотрев на Лоскутова, сказал:
– Товарищ генерал, вы их в деревне селить собираетесь?
– На базе, – качнул головой генерал.
– Если в общаге, то это, конечно, не дело. А если в деревне, то там сам бог велел собаку держать. Помните, как с Мышкой было?
– Такое забудешь, – скривился Лоскутов.
– Вот я и говорю, что в деревне собака обязательно нужна, – быстро ввернул проводник, выразительно покосившись на мать девушки.
– С этим не поспоришь, – кивнул генерал.
– Так, может, тогда и смысла нет их на базе держать? В деревне оно и потише, и поспокойнее будет, – продолжал гнуть свою линию Матвей.
– Беркутов, дай хоть до места добраться, – вяло отмахнулся Лоскутов.
– И правда, Матвей Иванович, не торопите вы нас так, – неожиданно пришла на помощь генералу мать девушки. – Слишком много событий и перемен сразу. А тут ещё вы со своими собаками.
– Хочешь, как лучше, а получается, как всегда, – проворчал Матвей, мрачно покосившись на скрипнувшего зубами капитана.
Рой, всё это время внимательно слушавший их разговор, резко повернулся к женщине и, насторожив уши, негромко рыкнул. Потом, поднявшись, пёс демонстративно развернулся ко всему семейству задом и, подойдя к проводнику, сел, положив голову ему на колено.
– И что это было? – растерянно спросила Зоя, опасливо отодвинувшись подальше.
