– Там Айдахар, – коротко ответил Басмач и поднялся с твердого бордюра.
– Да из тебя все клещами тянуть нужно… – проворчал Назар. – Ты знал, где его логово, и молчал?!
– Не знал, а догадывался – и это раз. Мне подсказали, где примерно, примерно понимаешь? Его и искать. Восемнадцать гребаных тысяч квадратных километров, и это не считая окрестностей и близлежащего города! И во-вторых, если бы кое-кто не принялся кидать обвинения в медлительности и пугливости, и не ринулся грудью на бронепоезд, то знал бы это раньше. Как доберемся до места, где сможем найти что-то плавучее кроме дерьма, тогда расскажу в деталях. Ты обулся? Ту бензоколонку стоит проверить, не нравится она мне…
Назару нечего было ответить, бородатый был прав. Сам виноват, нечего теперь на других сваливать вину.
Асфальтовая дорога, извиваясь вместе с берегом реки, трусливо жалась к скале. Тут и там, путь преграждали скальные осыпи и целые валуны, скатившиеся с вершины. Город как будто остался позади, вокруг лишь холмы да непонятные развалины явно промышленного происхождения. Разлившаяся из своих берегов река Иртыш, или как ее называли казахи Ертис, подходила вплотную к дороге. А как припоминал Басмач, от кромки асфальта до берега когда-то было метров тридцать, если не больше. Местами, развалины четырехэтажных домов торчали над водой, похожие на неумелых пловцов, зашедших в глубокую воду. Назару пейзаж вокруг напоминал скорее степь. Только далеко впереди, сильно выше и правее дороги, виднелись одноэтажки частного сектора. Еще дальше, сверху вниз пустыми окнами глядели многоэтажки.
Заметив, куда смотрит Назар, Басмач пояснил:
– Эти дома опустели задолго до Напасти, развалился Союз, ушли и люди. Этот район называется «Аблакетка».
– Странное название.
– Думаешь? Кому как. Вроде, когда-то, еще в совсем дикие времена, очень схожие с нашими, был один могущественный человек и даже хан. Звали его Аблай. Встал он лагерем у одной мелкой речушки, долго стоял, воевать с кем-то хотел. Но после, все же ушел, если быть точным – вперед ногами. А население вроде как радовалось, мол, Аблай ушел. А по-казахски – Аблай кетты. По другой истории, он вовсе не был там убит, а само понятие Аблай-кет, значит стоянка или лагерь. Не суть, короче. Как оно было на самом деле, мы уже не узнаем.
– А хан, это вроде Академовского директора?
– Да, что-то вроде. Верно уловил суть.
Дорога меж тем то поднималась в гору, то спускалась вниз. Скалы остались позади. Басмач достал из кармана приготовленный кусок мяса и закинул его в рот. Еще один кинул Бесу, тот поймал на лету. Предложил Назару, но он отказался. Мясо оказалось чуть не досоленным, и каким-то уж безвкусным. Бородач посмотрел на полоску мяса на просвет, и снова сунул в рот, стал усиленно пережевывать. Впереди, метрах в трехстах показались первые многоэтажки.
– Пацан, ружье наготове держи, – Басмач обошел по широкой дуге лежащую на боку легковушку. Назар последовал его примеру, взяв СВТ на изготовку.
– Видишь те поросшие травой холмы, будто одинаковые?
– Ага, – отозвался Назар, притопнув ногой – левый сапог стал ощутимо болтаться.
– Так это не холмы, а бункеры, так-то.
– Там люди? – заинтересовался Назар, чье детство прошло под землей.
– Нет, вроде. Госзапас. Хотя… возможно строили и как временное укрытие в случае ядерной бомбардировки. Только их еще в девяностые годы растащили. Может и правда кто живет, – пожал плечами бородач.
Наконец, за подъемом показалось нагромождение железа и бетона.
– А вот и она – гидроэлектростанция. Заложена еще до Второй мировой войны. Достроена, конечно, сильно позже. – У Назара от увиденного захватило дух: столько воды он еще не видел!
Несколько километров в диаметре, вытянутой, овальной формы озеро раскинулось внизу. Широкая река втекала в озеро, расползающееся на пологие берега, кое-где с домишками. И только с одной стороны, вода упиралась в бетонную стену. Из которой, впрочем, она и вытекала в ту самую реку, что Басмач назвал Иртыш.
Пока Назар любовался водохранилищем, Басмач, достав бинокль, стал выискивать то, что поможет им сплавиться по реке.
«Надо же, стоит дамба, не смыло. Умели же строить».
Полузатонувшие катера, и пара еле державшихся на плаву когда-то белых яхт у причала, не в счет. Он перевел оптику туда, где пологий бережок упирался в дачные огороды и личные причалы городских богатеев. Там-то Басмач и надеялся разжиться лодкой. Но, для этого необходимо перейти на тот берег.
Железный мостик-тоннель, лепившийся к дамбе над самой водой, еще тогда, до Напасти, смотрелся очень уж ненадежно,
