неудачника ждала ужасная участь. Одной капли было достаточно, чтобы запустить необратимый процесс. Попав на органику, аномалия начинала ее разъедать, а жертва при этом чувствовала нестерпимую боль. Самое страшное заключалось в другом: смыть субстанцию не удавалось никак. Попав, например, на ногу, она гарантированно уничтожала все тело, и выходом являлась лишь ампутация поврежденной конечности.
Николая передернуло.
– Держи, – Молот подбежал и всунул ему в руки два легких рюкзака. – Пока мы с их хозяевами разберемся, ты сидоры вытряхни да перебери. Ценного там ничего нет, но что сочтешь нужным – оставь себе.
Сказав это, ходок заспешил обратно к Бражнику, склонившемуся над одним из тел.
Присев под шершавой стеной коровника, Горда потянул молнию и раскрыл первый ранец. Из него пахло чем-то незнакомым, но приятным. Внутри оказалось негусто: изрядно потрепанная карта с какими-то пометками, пустая обойма, карманный компьютер, бутылка с водой, ворох бинтов, ампулы со шприцами. А на самом дне – выцветшая фотография, с которой мило улыбалась девушка с ребенком на руках.
Не зная, что делать со всем этим добром, сталкер отложил обойму, компьютер и фотографию в сторону, оставив в рюкзаке то, что посчитал необходимым. Открыл второй. В нем, кроме россыпи патронов и серого чемоданчика с красным крестом, ничего не нашлось.
Аптечка оказалась пустой, и Николай сразу же засунул туда бинты с ампулами да шприцами. Попробовал зарядить обойму, но не получилось. Видно, калибр не тот. Плюнув на это дело, Горда запихал все нужное в первый рюкзак и повесил его за спину, а второй, куда отправилась другая часть находок, понес к товарищам.
Завернув за угол, он увидел их, столпившихся у неглубокой ямы, до краев наполненной прозрачной, желеобразной субстанцией. В нее, пузырящуюся, скрывшись наполовину, медленно погружалось тело одного из погибших.
Глядя на него, Николай не чувствовал ничего, кроме тягостного равнодушия. Казалось, еще вчера он бы непременно испугался и заистерил. Да что там говорить! Всего полчаса назад его скрутил приступ тошноты от вида оторванной конечности. Но сейчас внутреннее пространство заполняла единственная мысль: выбраться из Зоны, не попавшись на глаза ублюдкам в черном. Это было главной целью, Олимпом желаний, и даже вид растворяющегося в аномалии трупа был не способен его поколебать.
Опомнившись, Гордеев протянул Молоту рюкзак.
– Куда? Это уже не пригодится.
Ходок взял сидор и, не заглянув внутрь, бросил его в «кисель». Ткань мгновенно расползлась, все содержимое растворилось.
– Пойдем, – сказал Бражник. – Попрощались и ладно. Про «пузырь» никому ни слова: не нужны нам лишние вопросы.
«Егеря» суетливо сновали между зданиями фермы: оттаскивали погибших, оказывали помощь раненым.
Рыжий с двумя товарищами сидели во дворе, у костра, сгрудившись над картой. Как понял Горда по обрывкам реплик – обсуждали дальнейший маршрут.
– Мужики, – прохрипел главарь, – мы дальше двинем, к базе еще дотемна успеть надо. Вы уж берегите себя: тут рядом целое аномальное поле, не угодите ненароком. Ну и если к промзоне пойдете, внимательны будьте: там, говорят, Сосновку видели недавно. А вообще, обращайтесь, если вдруг помощь нужна будет. Мы все – должники ваши.
– Легкой дороги, Бражник, – протянув руку, сказал рыжий. – Спасибо за инфу.
Путь продолжили в гнетущей тишине, выстроившись в колонну, впереди которой занял свое место главарь. От его отряда остались только жалкие крохи: он сам, Молот с Гордеевым да хмурый темноволосый сталкер…
Насупившись, Бражник вел группу мимо заброшенной деревни, утыканной знаками, предупреждающими о повышенном уровне радиации; мимо покрытых мхом столбов линий электропередачи, с которых свисали обрывки проводов, уныло покачивавшихся на ветру; мимо одиноко стоящей мельницы, чьи оторванные лопасти валялись на земле. Миновав небольшой лесок, ходоки остановились.
– Пришли.
Невдалеке виднелся забор-рабица, обтянутый поверху колючей проволокой. Прямо за ним – остовы перевернутых автомобилей, что создавали дополнительный рубеж защиты по периметру.
Со слов Молота Николай уже знал, что лагерь не являлся пристанищем какой-либо группировки. Тут принимали всех: «гербовцев», «анархистов», вольных бродяг… Естественно, имелись и постоянные обитатели. Строгих законов на территории не было, хотя один соблюдался неукоснительно: оружие разрешалось применять лишь при атаке извне. Находясь на сталкерской базе, члены враждующих кланов зачастую выпивали за соседними столами, извечные противники на время забывали о своей войне.
