Бандитам, а также тем, кого требования не устраивали, вход был заказан.
У ворот отряд встретил часовой, вышедший из будки, обложенной мешками с песком. Потоптавшись на месте, он нервно огляделся и медленно двинулся навстречу группе.
– Никогда не думал, что буду так рад тебя видеть, – крепко пожимая руку обалдевшему караульному и широко улыбаясь, произнес Бражник. У Горды словно гора с плеч упала: ведь они дошли, выжили, а значит, путь домой все ближе! – Ну, чего молчишь? Докладывай Васильеву, что мы вернулись.
– А вы забыли что-то, да? – промямлил часовой, растерянно глядя на сталкеров, перемазанных с ног до головы.
– В смысле? – удивился главарь. – Кордон, ты чего? Мы уставшие и голодные, нам не до шуток. Мы двенадцать человек потеряли…
– Как? Где? – встрепенулся Кордон. – Было нападение? Почему ж я не слышал?..
– Ты прикалываешься? – теряя терпение, повысил голос Бражник. – Черт, да мы неделю в «пузыре» проторчали, и если бы не этот парень, мы бы тоже уже… А ты по ушам тут ездишь? Открывай ворота, пока я добрый!
– Мужики, вы чего? – часовой медленно отошел назад, зачем-то дотронулся до караульной будки, словно надумал за ней спрятаться от гнева соклановца. – Какой «пузырь», какая неделя? Вы ж четыре часа назад в рейд ушли.
Слова Кордона произвели самый неожиданный эффект. Все напряглись, замерли, растерянно глядя друг на друга. Повисла гнетущая тишина. Казалось, даже воздух сгустился. Вдруг Бражник подскочил к часовому, схватил за грудки и с силой швырнул на землю.
– Ты что несешь, идиот?! – бешено заорал главарь. – Какие четыре часа?!
Молот и темноволосый схватили его и, пока тот не натворил бед, оттащили от перепуганного Кордона. На шум из лагеря прибежало несколько человек, завязался спор. Удерживая ругающегося Бражника, Молот с товарищем подтвердили каждое его слово и, когда тот более-менее успокоился, отпустили. Улучив момент, сталкер подошел к стоящему в стороне Горде и заговорил быстро-быстро:
– Ты не обращай внимания, Бражник нормальный мужик. Просто мы все сейчас на взводе. Ну, ты представь, ушли неделю назад, едва не умерли, а оказалось… Мутно это все, в общем.
– А ты не думал, что это ошибка или…
– Какая ошибка, Горда? – ходок прикурил сигарету и сплюнул себе под ноги. – Я, конечно, слышал, что во временных аномалиях пространство и время искажаются, но чтобы вот так. Короче, лажа. Ну да ладно. С командиром базы, с Васильевым, мы уже связались, тебя сначала к медику нашему отведут, а после к нему. Расскажешь обо всем, отдохнешь, а потом из Зоны выпроводим тебя. И еще… Спасибо тебе, Николай Гордеев. Если бы не ты, не знаю, что бы с нами стало. Хотя, что тут знать… Передохли бы все, как мухи в банке.
Тяжело облокотившись на потертую столешницу старого Т-образного стола, генерал Войсапчук отстраненно наблюдал за офицерами, вспоминая, когда в его небольшом кабинете в последний раз было так многолюдно.
Ситуации бывали всякие: рядовые, когда генерала попросту вводили в курс дела, хотя решение уже давно было принято без его участия; срочные, требующие немедленного вмешательства вышестоящего руководства; сверхсрочные, в таком случае Войсапчук собирал офицерский состав в зале совещаний. Но то, что произошло примерно полчаса назад, ни под один из критериев не попадало: намедни пропавший в Зоне лейтенант Гордеев дал о себе знать.
Пришедшее на общедоступный коммуникатор СЗО сообщение было коротким и резким, будто бы за лейтенантом гнались и он боялся не успеть сказать что-то жизненно важное. Ничего, кроме координат схрона и подписи «Флешка внутри фляги Горда», посыл не содержал.
Дежуривший связист, прочитав странное письмо от анонимного отправителя, поначалу растерялся. После него растерялся и старший смены, и капитан, а лишь затем сам Войсапчук. Однако генерал быстро сообразил, что к чему, и уже через десять минут собрал в своем кабинете едва ли не всех имеющихся в распоряжении части офицеров, глубоко в душе сетуя, что закрыл совещательную комнату на внеплановый ремонт: духота, густо разбавленная запахом пота, стояла невыносимая. Вручив всем прибывшим документы с подпиской о неразглашении, Войсапчук убедился, что каждый чиркнул на листке свою подпись, запер стопку бумаг в сейфе и лишь потом ввел недоумевающих офицеров в курс дела.
– Перед вами папки с документацией о секретной операции, на которую семьдесят четыре дня назад был отправлен лейтенант Гордеев, – вещал генерал, меряя шагами комнату. Он старался говорить быстро, емко и исключительно по делу, но вопреки попыткам речь получилась долгой. Из нее сидящие командиры рот узнали, что их боевой товарищ, якобы отправленный в командировку в Израиль, на самом деле уже третий месяц топчет Зону Отчуждения, выводя на чистую воду бандитов,
