– Где третий? – рычит Тото. – Скажи ему, чтобы тоже вышел.
– Дэнни, – зовет Хасвелл, – брось ружье и выходи.
Из-за фургона появляется юноша с дробовиком. Дробовик он тут же швыряет на землю.
– Вы опоздали, – объявляет нам Хасвелл. – Программа выполняется, так что поделать ничего уже нельзя. Все кончено.
И улыбается. Широченной, полной энтузиазма и до жути завораживающей улыбкой.
Я захожу на сервер с правами администратора и пытаюсь понять, что еще можно сделать. И что собственно за херню сделал Хасвелл. Тото стоит рядом. Он держит обоих противников под дулом своего револьвера, но смотрит в мою сторону.
– Ну, что там?
– Подожди, надо разобраться, – бормочу я.
– Уже поздно! – орет нам Хасвелл.
– Чтобы остановить массовое убийство? Хрен тебе, а не поздно!
Ответа нет. Я бросаю взгляд на Хасвелла – тот смотрит на меня, как на идиота.
– Убийство? Я никого не собираюсь убивать. Боеголовки взорвутся в воздухе.
Наши глаза встречаются.
И я все понимаю.
Перезагрузка.
Десятки лет тому назад, когда ученые еще не перешли к подземным испытаниям атомных бомб, одну из них взорвали высоко в атмосфере над Тихим океаном. Вся электроника на Гавайях вышла из строя, зацепило и западное побережье Штатов. Так выяснилось, что некоторые типы бомб производят электромагнитный импульс. В пятидесятые это не выглядело такой уж серьезной бедой.
А теперь?
Электромагнитный импульс выжжет большую часть потребительской электроники. Не будет айфонов. Интернета. Умных автомобилей с GPS и системой предотвращения столкновений. Жидкокристаллических телевизоров. Да и телевидения тоже не будет.
– И что же будут делать все эти сраные антиинтеллектуалы, которые жить не могут без наших изобретений, а? – интересуется Хасвелл. – Которые держат наши социальные сети за блажь, издеваются над нашими любимыми телепрограммами? Но при этом полностью от нас зависят. А вот мы возьмем и сбросим вас со своей шеи. Такие как ты и я, интеллектуальные лидеры. Это мы, изобретатели, экспериментаторы, и должны всем управлять.
– Хрен я чем смогу управлять, когда вся техника накроется, – говорю я и шагаю в сторону от клавиатуры. Я не могу остановить ракеты и не могу их перенацелить. Мне нужно время, чтобы понять, как это сделать, а времени-то у нас и нет.
Тото лезет в один из ноутбуков, а я в ужасе смотрю на Хасвелла.
– Взрывы запрограммированы так, чтобы определенный район не пострадал, – объясняет тот. – Там уже сосредоточено оборудование, технологии, а главное – настоящие, правильные лидеры. В окружающей тьме мы просияем, как светоносный факел. В отличие от нынешних неандертальцев, заправляющих в научных комиссиях, будучи при этом в совершенно буквальном смысле против науки, во всяком случае, пока им не вживили кардиостимулятор, мы – настоящие ученые! И власть будет наша! Теперь ты понял? Поехали со мной, в долину. Строить новый мир, новый порядок! Для тебя в нем найдется место.
– Почему именно для меня?
– Ты же сумел меня выследить! Никто другой на это не способен. А ездишь на нищебродской тачке. Слушай, ведь постоянно всплывают документы, из которых ясно видно, какое общество готовят для нас престарелые политиканы из числа бэби-бумеров. И это будет полицейское государство! Свобода слова в отведенных для этого местах, а для всех остальных – аресты и обыски безо всяких ордеров. Вся эта параша, «кто ни в чем не виноват, тому и бояться нечего». Наша операционка вся состоит из заплаток поверх древней технологии вроде командной строки и уже еле ползает. Пора перезагружаться. У меня в фургоне вся электроника экранирована, а бензина хватит, чтобы добраться куда надо. Поехали со мной, в новый мир. Обидно будет, если такой талант пропадет.
Он еще говорит, а я уже слышу рокот запускающегося ракетного двигателя. Земля трясется, словно из-под скального основания, на котором мы находимся, наружу пытается выбраться некий исполин. Сейчас я увижу что-то столь чудовищное, что по сравнению с ним творения Лавкрафта – веселые детские книжки.
Тото стреляет Хасвеллу в колено. Тот с воплем падает и начинает кататься по земле. Дэнни напрягается, чтобы прыгнуть за
