сориентировался и устремился на звук. Преодолев очередную лиственную преграду, Решетов остановился как вкопанный и тяжело вздохнул. Если до этого момента хоть какая-то ничтожная надежда на то, что Коваль выживет, и существовала, то сейчас она исчезла…
Окровавленный, с разодранным лицом, лежал старый вор на вершине огромного каменного валуна, венчавшего вершину сопки. Неестественное положение тела, дергающиеся конечности и кровавая пена на губах Ковальчука красноречиво свидетельствовали о том, что жить ему осталось не более нескольких часов. Позвоночник, скорее всего, сломан. Внутренние органы при падении с такой высоты на камень наверняка превратились в кровавое месиво… Конечно, будь поблизости больница – шанс еще был бы, но…
– Коваль, – тихо позвал Сергей.
Окровавленное туловище слегка дернулось, и с губ умирающего, сквозь хрипы, едва различимо сорвалось:
– Седой, ты?
– Я, братуха, я… – вздохнул Сергей и присел на поросшую мхом поверхность валуна рядом с исковерканным телом.
Коваль содрогнулся, сплюнул кровяную массу, мешавшую говорить, и прохрипел:
– Серега, валить тебе нужно… Через пару часов здесь будет полно гандонов с собаками…
Решетов до боли стиснул зубы, кивнул и отрешенно огляделся. В голове билась единственная на этот роковой момент мысль: «Что делать-то?!»
Словно уловив замешательство товарища, Ковальчук как-то по-сатанински ухмыльнулся и, выдувая губами алые пузыри, прокаркал:
– Ты, Седой, за меня не парься… Край мне, точно знаю… – Взгляд вора потускнел, а обычно холодные и безжалостные серые глаза внезапно наполнились слезами и невыразимой мольбой. – Ты только… это… не оставляй меня вот так… подыхать. Ну, ты понимаешь… Прошу!
У Седого от этих слов перехватило дыхание. Никогда еще в этой жизни не приходилось ему ВОТ ТАК убивать… Он помотал головой, закашлялся и, наконец взяв себя в руки, посмотрел в глаза Ковалю и молча кивнул. Старый вор блаженно улыбнулся и, словно умирающий пес, тянущийся из последних сил к своему хозяину, попытался приподняться. Решетов скрипнул зубами, осторожно приподнял голову Коваля и уложил ее на свое колено… Провел ладонью по слипшимся от крови седым волосам… Последний раз взглянул в глаза товарища по несчастью и прошептал:
– Прощай…
Руки профессионально нашли наиболее удачные точки опоры… Рывок… Омерзительный хруст… Безжизненные глаза Ковальчука, не мигая от капель мелкого дождя, сыплющихся на застывшие ресницы, уставились в серую завесу облаков.
Сергей растерянно осмотрелся – чем бы вырыть могилу… О том, чтобы оставить тело товарища по несчастью на потеху местным лесным обитателям, не мелькнуло даже мысли. Голова соображала туго, но спустя минуту его все же осенило: вертолет! Несмотря на взрыв, там наверняка найдется что-нибудь пригодное. Он осторожно опустил голову Коваля на зеленый ковер мха, проплешинами покрывающего поверхность камня, поднялся на ноги и медленно побрел в сторону крушения вертолета – благо, легкий дымок, поднимавшийся в серые небеса, еще достаточно красноречиво указывал направление.
Спустившись к речке и пройдя немного вверх по течению, Решетов с сомнением осмотрел искореженную груду металла, в которой нашли свое последнее пристанище останки арестантов и конвоя, – ни хрена полезного. Сергей сплюнул и раздраженно посмотрел в сторону… Его усталый взгляд остановился на надломленной пушистой сосне у подножия сопки… Вот оно! Наверняка перед падением неуправляемая машина ударилась о ствол могучего дерева. Удар был сильным – об этом свидетельствует урон, нанесенный таежному великану. Значит, что-то могло быть вытряхнуто из нутра обреченного вертолета. Воодушевившись, Решетов устремился к месту предполагаемой добычи. Достигнув его, Сергей внимательно осмотрел поверхность каменистой почвы: какие-то металлические обломки, кусок провода, осколки толстого стекла (вероятно, из кабины)… Есть! Из переломанных кустов торчат подошвы берцев. Седой бросился к находке и уже через минуту, вытащив тело из кустов, не скрывая радости, обозревал добычу. Это был тот самый конвоир, что вместе с майором ретировался, отстреливаясь, в кабину. Сергею несказанно повезло: на изувеченном теле он обнаружил автомат, а в подсумке – полностью заряженный магазин. Подмигнув обезображенному мертвецу, Седой снял с его ремня штык-нож. Подумав, он стащил с тела прочную камуфлированную куртку. Две окровавленные дыры в области сердца Решетова ничуть не смущали – своя-то одежка вообще в хлам, да и не по погоде вовсе. Да, о таких трофеях он даже и не мечтал! С сомнением оглядев свои кроссовки, Сергей стащил с конвоира берцы. Примерил – чуть тесноваты, но сойдет. Затем, словно поблагодарив мертвого охранника за дары, Решетов наспех завалил его тело тем, что попалось под руку: камнями, полусгнившими корягами и обломанными сучьями той самой сосны. Сосны… Внезапно Сергей замер, потрясенный, и с недоумением, постепенно перешедшим в крайнее изумление, более внимательно рассмотрел пушистую ветку, которую он держал в руке: сосна как сосна, за
