– Да боязно как-то. – Клоп наконец сел.
– Тогда пошли обратно. Чего здесь околачиваться?
Парни встали и, потянувшись, пошли в сторону дороги. Я, подпрыгнув, завалился на жеребца и, закинув ногу, сел.
– Стойте, – шепотом окликнул парней.
– Что еще? Залезть не можешь? – обернулся Чустам.
– Там, кажись, костер.
Поскольку наше временное убежище находилось в небольшом овраге с пологими и заросшими краями, то стоя огонь не видно было, а вот со Звезданутого открывался прекрасный вид на пляшущее между деревьев пламя. Не близко, правда, к нам – с километр, хотя в темноте навскидку определить расстояние до костра в лесу проблематично.
Парни, взбежав на пригорок, замерли.
– Ну вот, – прошептал Клоп, – а то в деревню, в деревню…
Обоз, остановившийся, судя по всему, не так давно, состоял из пяти крытых телег. Мужиков в нем было предостаточно, я насчитал одиннадцать. Лошадей – восемь, наверное, часть принадлежала охране, а может, в некоторые телеги по две впрягали, но сомневаюсь. Пока мы производили разведку, мужики снарядили гонца в деревню. Тот вернулся почти через час. Измерение времени здесь для меня довольно субъективное понятие. Я никак не мог соотнести земной час с местными единицами времени, даже пытался секундами считать. В смысле раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, как в школе учили. Но мне так и не удалось вычислить точную продолжительность дня. А вскоре я стал терять и ощущение часа, причем чем дальше, тем ситуация становилась печальней.
Местные вообще не заморачивались и делили день на половину, четверть и осьмушку, причем понятия эти в зависимости от времени года могли разниться очень сильно. Сутки здесь однозначно длиннее, хотя и ненамного, месяцев, в смысле лун, четырнадцать, а дней в луне – тридцать три. В общем, трава зеленее и небо глубже. С расстоянием, кстати, та же фигня. Местный километр, или верста, кому как удобнее, равнялась тысяче шагов и в дословном переводе на русский звучала бы как «тыча», то есть тысяча с убранными из середины буквами. Вроде все аналогично, но… я не уверен, что средний рост местных, а соответственно и длина шага, совпадали с нашими.
Гонец даже лошадь расседлывать не стал, сразу потащил привезенный баул к костру. Из мешка начали появляться деликатесы: хлеб, колбаса, что-то завернутое в тряпочку, наверняка вкусное. Судя по гаму, поднявшемуся после того, как он достал бутыль, к продуктам прилагался дезинфицирующий раствор. Ну не могли мужики так радоваться молоку или там подсолнечному маслу. Хотя мы бы, пожалуй, порадовались.
– Эх, оставили бы чуток, – прошептал Клоп.
– Ничего, мы их скоро нашей настоечкой угостим, – отозвался корм.
– Думаешь, стоит? – Я побаивался этой магической или химической жидкости.
– Да ты смотри, тут и лошади, и лук со стрелами, и одежда, готов на сотню палок поспорить, найдется.
Так-то Чустам был прав. И прибарахлиться можно, и не последнее у селян тащим – эти еще наживут.
– Когда начнем?
– Вот утихомирятся немного…
– Мне кажется, лучше сейчас, пока они все вместе сидят, – предложил Клоп.
Мужики действительно расположились кругом, потеснившись для самого важного. Наверняка купца. Почему я решил, что он самый важный? Не знаю. С виду крепкий парень, постарше меня годков на восемь-десять, да и одет неброско, но… чувствовалось что-то в отношении обозников к нему. Двое из обозников то ли в круг не вошли, то ли не по чину, но ужинать сели отдельно.
– Давай сейчас, – согласился Чустам.
– Что, прям так кидать будем?
– Орочьей каши переел, что ли? Разлить надо по ветру, да и все. Кинешь – они разбежаться успеют.
– А вдруг не подействует? – усомнился я.
– Тогда давайте половину выльем, а половину оставим. Не подействует – кинем.
– Треть. Мы еще на случай орков или еще кого оставить хотели.
– Давай треть.
Ветерок хоть и небольшой, но был, зайдя с наветренной стороны, мы плеснули в несколько мест снотворного. Меня одолели сомнения – жидкость впитывалась в почву. Отойдя назад, мы учли свою ошибку и раздели Клопа – у него рубаха была самая рваная. Вымочив рубаху, Чустам, заткнув рукавом нос, подкрался практически на расстояние метров пяти к заканчивающим ужин
