Юрий поднял забрало гермошлема и переключил несколько тумблеров на приборной панели. После перегрузок на старте наступала невиданная легкость невесомости. Но наслаждаться парением было некогда – впереди был сложный и ответственный этап сближения и стыковки. Игорь Тимофеев помогал командиру проводить контроль бортовых систем и готовить тяжелый корабль к орбитальным маневрам.
Развернулись ажурные «крылья» солнечных батарей. Система ориентирования с помощью гироскопов и двигателей коррекции развернула «Лунный Союз-1» на курсе. Все системы работали нормально.
– Вижу! Наблюдаю второй лунный корабль, – доложил Игорь Тимофеев.
– Подтверждаю, – спокойно ответил Юрий. – Кедр на связи, прием, Алмаз, как слышишь меня?
– Алмаз на связи, прием. Слышу тебя хорошо. Начинаю переход на орбиту стыковки и сближение.
– Понял тебя, я Кедр. Леша, не спеши.
– Нормально, командир.
– Кедр на связи, прием. Начинаю сближение и стыковку.
– Алмаз, приступил к сближению и стыковке.
– Заря – подтверждаю, – пришло разрешение с космодрома Байконур.
Стыковка является одной из самых сложных операций на орбите. Нужно свести вместе два многотонных корабля и ювелирно подвести их друг к другу. Невесомость ведь не значит отсутствие массы покоя и огромной инерции. Сближение двух кораблей массой более семи тонн каждый контролировалось точнейшими импульсами реактивных двигателей коррекции. Юрий приник к оптическому визиру контроля стыковки, управляя специальными рукоятками по тангажу и крену корабля.
– Тормозной импульс. Увод с траектории на два градуса влево. Кедр, откорректируй…
– Я – Кедр, выполняю. Алмаз, снижай скорость с пяти до трех метров в секунду.
– Алмаз на связи, понял тебя. – Алексей Леонов точно так же осторожно подводил свой корабль к стыковочному узлу.
Юрий внимательно наблюдал, как вспыхнули сопла тормозных двигателей. Перекрестие оптического визира зафиксировалось на габаритной метке. Космонавт дал еще один импульс тормозным двигателям. Действовать нужно было максимально осторожно, ведь оба космических корабля не висели неподвижно в космосе, как могло бы показаться на первый взгляд. Они двигались с достаточно большой орбитальной скоростью, и стыковка напоминала скорее попытку сцепки двух железнодорожных локомотивов, мчащихся на полном ходу. Сила, действующая на предмет, равна произведению ускорения, умноженного на массу. И ускорение, и масса покоя двух космических кораблей были весьма солидными.
– Скорость сближения полметра в секунду. Курс зафиксирован. Подходим – аккуратно и плавно.
– Есть контакт стыковки! Я – Алмаз, есть контакт стыковочного узла.
Стыковочные узлы двух космических кораблей мягко соприкоснулись, штанги захвата соединились. Легкий удар сотряс конструкцию, но он тут же был погашен реактивными двигателями коррекции. Тихо клацнули герметизирующие замки.
– Кедр на связи, стыковка произведена. Провожу контроль герметичности стыковочного узла. – Юрий переключил несколько тумблеров на контрольной панели и увидел зеленые огоньки, сигнализирующие о том, что все нормально.
– Алмаз, подтверждаю, стыковочный узел герметичен.
– Открываем люки, уравниваем давление.
Вскоре в проеме люка показалась голова Леонова, он «вплыл» в бытовой отсек корабля Гагарина и широко улыбнулся. Стыковка была завершена успешно. Теперь можно было снять громоздкие скафандры и готовиться к отлету на Луну.
– Знаешь, что мне напомнила стыковка?
– Что, Леша?
– Дозаправку в воздухе, как о ней рассказывали летчики стратегических ракетоносцев «Ту-16».
– Да, что-то есть, – согласился Юрий. – Ладно, давай проверим все системы кораблей перед отлетом, у нас мало времени.
– Понял, командир.
Теперь на орбите Земли летела достаточно большая и сложная конструкция. Два космических корабля были состыкованы воедино. Каждый нес в кормовой части еще и переходную ферму, к которой стыковался разгонный блок «ДМ-2» с кислородно-водородными двигателями. Это была основная «изюминка» проекта, разработанная лично Сергеем Павловичем Королевым.
Главный конструктор оставался верен своей проверенной схеме с кислородно-керосиновыми двигателями. Но для полета к Луне он предложил использовать вместо керосина водород. Энергоотдача у него выше, чем у более традиционного ракетного топлива. Правда, и хранить его сложнее. Поэтому полет к Луне выполнялся на кислородно-водородных ракетных двигателях, а возвращение –
