старейшиной пресвитерианской церкви. Сделав первые шаги по поверхности чужой планеты, он провел короткую церковную службу и совершил таинство причастия. Атеист Армстронг причащаться не стал.
Тем временем Джеймс Ловелл вышел на связь с Землей:
– Huston, we got a very big problem!..
Выслушав пространную и довольно эмоциональную тираду командира «Аполлона-13», ведущий руководитель полета Джин Кранц посоветовал экипажу «Тринадцатого» две вещи: ждать и молиться.
– Русские уже летят к вам, Джеймс, вся надежда сейчас только на них. Передавайте радиосигнал, чтобы они смогли запеленговать вас.
– Понял тебя, Джин, будем держаться, – ответил командир «Аполлона-13». – Из всех молитв нам бы помогла только «Молитва Шепарда»: «
Глава 27
Перенацеливание в космосе
Трое советских космонавтов летели к Луне в относительном комфорте. Изначально корабль «ЛЗ-М» был предназначен только для облета нашего естественного спутника, и сферический бытовой отсек в нем предназначен не был. Но для спасательной экспедиции решили использовать два «Лунных Союза», сохранив оба бытовых отсека кораблей. Мало ли, вдруг придется делать хирургическую операцию, а где в таком случае разместить пострадавшего астронавта? Так что во время полета Юрий Гагарин, Алексей Леонов и Игорь Тимофеев наслаждались простором. Кислородно-водородный разгонный блок придал тяжелому космическому кораблю «Константин Циолковский» большое ускорение и теперь включался только периодически.
Космонавты стартовали с орбиты Земли с пятикратными перегрузками – это было сделано для того, чтобы развить большую скорость и добраться до Луны как можно раньше. В полете отважную троицу защищали легкие скафандры-комбинезоны, они спасали от разгерметизации, но вот для прогулок по Луне были не совсем удобны. Тяжелые лунные скафандры «Кречет» лежали до срока. А после разгонного участка траектории космонавты сняли и легкие скафандры. Во время полета они были одеты в специальные комбинезоны, снабженные эластичными вставками. Они позволяли нагружать в невесомости мышцы, которые быстро «отвыкали» бороться с земной силой тяжести. На Луне гравитация в шесть раз слабее, но это ведь не значит, что там ее нет совсем, а троице русских космонавтов нужно было работать в лунных условиях – тут без выносливости никак. Вот и приходилось напрягаться, паря в невесомости, – очередной космический парадокс.
– Заря, я – Кедр, прием. На борту порядок, полет нормальный, – доложил командир корабля «Константин Циолковский».
– Вас понял, Кедр, пока без изменений. Очередная коррекция траектории полета к Луне и включение маршевого двигателя – через тридцать часов. – Радиосообщения с Земли доходили с запаздыванием, такова особенность радиосвязи в дальнем космосе.
На борту советского космического корабля было спокойно. Постоянное гудение вентиляторов, перемешивающих замкнутую в герметичном объеме атмосферу, убаюкивало. Ровным зеленым светом мерцали индикаторы на приборных панелях, стрелки на циферблатах приборов находились в отведенных им зонах. Юрий сидел за пультом управления, сейчас была его вахта. Проведя сеанс радиосвязи, он аккуратно заполнил вахтенный журнал космического корабля.
Игорь Тимофеев находился в медицинском блоке. Первый в истории космический врач еще раз проверял свое мудреное оборудование и инструменты. Он старался каждую свободную минуту проводить в окружении сверкающих хромом приборов, которые остальных космонавтов только пугали.
Алексей Леонов забрался в спускаемый аппарат, чтобы поспать после вахты. Оттуда доносилось его сладкое похрапывание. Вот чем хороша невесомость: как завис в воздухе, так и спи, словно на мягкой перине. Обычно космонавт все же устраивался под одной из стенок космического корабля, чтобы чувствовать опору.
«Константин Циолковский» несся в бездонной черноте космоса, и родная планета становилась в иллюминаторах все меньше и меньше. Сейчас основной маршевый двигатель разгонного блока «ДМ» не работал. Сложная конструкция их двух состыкованных «Союзов», лунных посадочных модулей по бокам и разгонных блоков парила в черноте космоса, подставив Солнцу раскрытые панели солнечных батарей. Параболические чаши остронаправленных антенн ловили импульсы связи с Землей.
Отработав на начальном этапе полет почти вдвое больше расчетного времени, разгонный блок «ДМ» сообщил «космической связке» различных модулей довольно приличную скорость. Конечно, все это время трое космонавтов находились в противоперегрузочных креслах-ложементах в боевых летных скафандрах. И все равно пятикратные перегрузки было тяжело переносить в течение длительного времени. Но зато ускорение позволяло разогнать многотонный корабль и быстрее добраться до
