Профессора Мармозета – да, его семья из штата Уттар-Прадеш, а из-за прически в стиле Аль Пачино трудно определить его возраст – я застаю в домике администрации на одном из диванов. С ногами на подлокотнике, рядом Вайолет в такой же позе, а между ними собака Лай. Когда я вошел, все трое лениво повернули головы в мою сторону. Вайолет сразу же отворачивается.
– Ишмаэль, – приветствует меня профессор Мармозет, – дерьмово ты выглядишь.
– Чувствую себя так же, – отзываюсь я. Весь домик пропах мокрой псиной. – Что вы здесь делаете?
– Мне позвонил Милл-От. Он узнал, что Сара Пэйлин этим утром внезапно выступила с речью в Американской ассоциации переработчиков хрома в Омахе, и поинтересовался, не случилось ли чего-то такого, что заставило ее организовать себе алиби.
– Этим утром?! – за окном солнце еще только клонится к закату.
– Поздним утром. До обеда.
– Черт.
Я впечатлен оборотным временем Пэйлин почти так же, как тем, что Милл-От умудрился дозвониться до профессора Мармозета.
Словно прочитав мои мысли, профессор Мармозет смотрит на часы.
– Вы здесь надолго? – спрашиваю я.
– Нет. Я направляюсь в клинику Мейо[88]. В аэропорту Или меня ждет один из самолетов Милл-Ота. Если хотите, могу подбросить вас до Миннеаполиса.
– Вайолет может лететь. А мне надо вернуть машину.
Он указывает мне на кресло:
– Тогда хоть изложи мне
Я рассказал. Профессор Мармозет меня почти не перебивал. А дослушав, говорит:
– Знаешь, можно сделать пассивный прибор ночного видения из цифровой камеры. – Я в непонятках гляжу на него. – Если вдруг когда-нибудь понадобится.
– Пассивный прибор ночного видения можно сделать из активного прибора и скотча.
– Так будет втрое дороже.
– Мне оплачивают расходы. Есть соображения по поводу
Мармозет зевает:
– А что думаешь ты?
– Что в этом долбаном озере точно что-то есть.
– Так.
– И если это какая-то машина, то это самый лучший образец инженерного искусства, о котором я когда-либо слышал.
– Согласен.
– А значит, скорее всего, это не машина. А значит, это, скорее всего, какая-то настоящая гребаная тварь.
Профессор хмурится:
– Под “настоящей гребаной тварью” ты подразумеваешь живое существо, о котором ничего не известно науке.
– Да.
– Но это представляется невероятным.
– Конечно, это представляется невероятным. Это представляется просто полным бредом. Но я его видел.
– Ты его видел?
– Ощутил. Достаточно хорошо, чтобы утверждать, что это был не подводный аппарат или вроде того.
– Так…
– Так что я думаю, тут справедливо выражение Шерлока Холмса – возможно все что угодно, если тому нет другого объяснения.
Вайолет смотрит на меня с изумлением.
Мармозет отвечает:
– Вообще-то это единственная глупость, которую сказал Холмс. Мы с тобой однажды обсуждали это по дороге в Больницу Милосердия. Помню, еще дождь шел. Мы говорили об этой фразе и о том, как однажды Гудини показал Артуру Конану Дойлу фокус с исчезающим большим пальцем и Дойл поверил, что это настоящее чудо. В общем, Холмс ошибался – всегда есть рациональное
