Дикая тварь

– Просто Гарнер довольно большое, – поясняет Элбин. – Ширина Уайта около сотни ярдов там, где оно прилегает к Гарнеру, к северу оно расширяется. – Шериф тыкает в юго-восточный угол карты: – А до Форда – три карты в этом направлении.

– Сколько времени обычно нужно, чтобы туда попасть? – спрашивает Вайолет.

– Можно добраться за два дня, а можно и за неделю. В зависимости от того, какие перевoлоки использовать.

– Переволоки? Я не… – Вайолет смотрит на меня.

– Не знаю, что это, – признаюсь я.

Шериф Элбин недовольно роняет голову.

– Ладно. Придется прочитать вам лекцию о волоках. Они – ключ ко всем Баундери-Уотерс.

Свидетельство “Е”

Озеро Злосчастное, Дакота[40]

Суббота, 2 апреля, 1076 г. н. э.[41]

Теперь Двуликий гребет изо всех сил и слышит, как сзади в него, вращаясь, летит томагавк. Но разум его остается до странности ясным. Он думает: “Из моего каноэ большой томагавк не метнешь. Тогда лодка просто перевернется”, – в отличие от боевой пироги дакотов[42], которая гонится за ним.

Пирога с командой из шести лицеедов дакотов, гребущих изо всех сил, – это цельный ствол гигантской красной сосны. Чтобы выдолбить из такого ствола пирогу, большая группа людей должна работать несколько месяцев – Двуликий сам этим занимался, хотя, слава богам, и недолго. А вот каноэ, которое испытывает Двуликий, – настолько легкое и хрупкое, что с каждым гребком зарывается носом глубоко в воду и дергается, когда выныривает. Об этом тоже надо доложить Знающему Еноту. Конечно, если Двуликий переживет следующие несколько минут.

Чуть левее от пригнутой головы Двуликого пролетает томагавк, вращаясь в горизонтальной плоскости. “Какого хрена? – думает он. – Только чтобы показать мне, что ваша гребаная огромная пирога настолько устойчива, что из нее можно швыряться с замаха в сторону?” Миновав Двуликого, томагавк отклоняется вправо и врезается в воду, разок отскакивает от глади и наконец уходит на дно. Всего через секунду Двуликий проплывает это место. А оно все-таки движется – полностью кожаное, переносное, одноместное каноэ Знающего Енота.

И все же – чтоб ему пусто было, Знающему Еноту, хотя бы за вероятность того, что он мог быть одним из болтунов, растрепавших вождю, что Двуликий воровал общих куропаток. Вынести Двуликому виртуальный смертный приговор через испытание новой лодки Знающего Енота всего лишь за кражу нескольких куропаток – это какая же нелепость! Двуликий поимел трех дочерей вождя и двух из его жен. А тут вдруг нa тебе!

А может, это задание все же как-то связано с дочками и женами. Двуликий вздрагивает, когда по его лицу мелькает тень чего-то летящего, и лезвие томагавка, на этот раз закрученного вертикально, пробивает дно каноэ прямо перед ним.

“А вот это, пожалуй, проблема, Знающий”.

Каноэ тут же начинает наполняться водой, однако медленнее, чем ожидал Двуликий. Или, может, он теперь летит, а его бешеные руки превратили весло в крыло?

Каноэ чиркает о камень. Пора веселиться! Двуликий не позволял себе поверить, что берег уже так близко. Он выпрыгивает из лодки и поднимает ее передний край, как учил Знающий, перевернув так, чтобы поднырнуть под нее и бежать по дну.

Оглянувшись, он видит оскал самой Смерти. Дакотская пирога развернулась бортом к берегу – так, чтобы все могли вылезти и погнаться за Двуликим по суше, либо чтобы все они могли метать в него снаряды залпом.

Двуликий понимает, что скоро его заметят, и напоминает сам себе, что чувство, будто теперь его спина защищена кожаным каноэ, – чистая иллюзия. Поэтому он поднимает лодку над головой и выходит из воды, перепрыгивает несколько валунов и добирается до перелеска между озерами Злосчастное и Никчемное[43] – безо всякого труда, ведь теперь каноэ действительно в воздухе, и оно ничего не весит.

Однако обзор у него так себе, а если он зацепит носом каноэ ветку или уткнется в землю, то все – прощай, личико. В основном он видит подлесок под ногами, откуда буквально на каждом шагу разбегается всякая живность.