– Дэл иногда готовит. Погода тут тоже отстой. Ты бывал здесь зимой?
– Нет.
– Холодно тут. Как за бортом самолета. А летом комары жрут – хуже, чем в Наме.
– Но… разве Камбоджа не
– Слушай, вьетнамцы сюда не приходили, чтобы
– И не поспоришь, пожалуй.
– В общем, я вот как думаю: если Крису-старшему было не слабo купить это место, а Крису-младшему хватило пороху, чтобы замутить всю эту хрень с Чудовищем в озере Уайт, то для меня сущий пустяк – провести неделю в каноэ и закончить то, что они начали. Я же зарабатываю тем, что сдаю в прокат эти гребаные каноэ. Крис-старший иногда катался на каноэ, хотя ненавидел лодки не меньше моего.
– Почему? – спрашиваю я, а сам все еще думаю о свинине.
– Как обычно. Вьетнам.
– Он тоже там побывал?
Реджи удивлен:
– Он был моим старшиной.
– Тем самым, что дал вам ЛСД?
– Да-да. Он мою жопу спасал миллион раз. – Указывает пальцем на изуродованную половину лица: – В том числе и от этого.
Рассказ Реджи становится каким-то клаустрофобским и параноидальным. Или это со мной так.
– Что произошло? – спрашиваю.
– Нас всех со временем перевели на патрульные катера. Однажды ночью мы с Крисом – Крисом-старшим, естественно, – шли на таком катере с включенными огнями, чтобы нас не обстреляли свои, но все равно попали под обстрел с “фантома”. Пилот расхреначил катер ко всем чертям, потому что принял нас за вертушку ВНА. Меня обдало топливом, я загорелся, ну и так далее – я уже даже
– Жесть.
– Ага. Сука, ведь у ВНА даже не было вертушек.
Реджи погрузился в молчание. Я спрашиваю:
– Дэл и Мигель тоже служили?
– Дэл служил в Наме, но никогда не бывал севернее своей базы. Может, разок или два теплое пиво попил. А Мигелю просто нравится оружие.
– А они-то верят, что в Уайте есть чудовище?
– Ты же их видел.
– Ну да…
Реджи улыбается своей неприятной и глупой полуулыбкой, глаз его бегает:
– Эти во что угодно поверят.
18
В шесть утра я звоню из домика администрации доктору Марку Макквиллену, надеясь застать его врасплох, чтобы он спросонья ответил на мои вопросы.
– Доктор Макквиллен слушает.
– Доктор Макквиллен, это… – От разговора с коллегой-врачом с утра пораньше меня переклинивает: чуть было не сказал “это Питер Браун”. Так я уже три года не представляюсь. – Это Лайонел Азимут. Не могли бы вы ответить мне на несколько вопросов?
