Судоплатов не хотел.
– Где ваш командир? – резко спросил он.
Молодчики, как по команде, вытянули руки к комендатуре.
– Ну, шо еще не так? – послышался недовольный голос, и из дверей комендатуры показался человек, за которым Павел давно охотился. Степан Бандера.
В какой-то полувоенной одежке, «проводник ОУН (б)» выглядел не слишком представительно.
– Вас выпустили из Заксенхаузена? – прохладным голосом осведомился Судоплатов.
– Так точно, пан офицер, – наклонил голову Бандера. – Позвольте спросить, что здесь происходит?
– Генеральная уборка, – усмехнулся Павел. – Взять его!
– Па-азвольте!
Но добры молодцы Трошкина уже сработали, «как учили»: заломили Степану руки за спину и бегом отвели к «Опелю», куда и забросили, ожидая дальнейших указаний.
– Всех на улицу, – скомандовал Судоплатов.
«Эсэсовцы» бодро взбежали на крыльцо и скрылись за дверями комендатуры. Возмущенные крики, доносившиеся изнутри, резко обрывались – партизаны не были склонны шутить и заигрывать.
Вскоре толпа бандеровцев повалила на улицу – пьяные, растрепанные, злые или струсившие, они сгрудились на площади, переглядываясь и осматриваясь.
Бронеавтомобили и целый отряд СС мигом погасили порывы самых безбашенных – они прекрасно знали, на что способны выкормыши покойного Гиммлера, а потому и не «рыпались».
– Построиться!
Бандеровцы суетливо, путаясь, стали в строй, не зная, что отданная «паном офицером» команда прозвучала не только для них…
Чуть шевельнулись пулеметные башенки бронеавтомобилей, навелись стволы «ручников» в кузовах грузовиков.
Павел оглядел строй и гаркнул:
– Фойер!
Загремели пулеметы, скашивая строй. Пули рвали и кромсали тела, а Судоплатов словно видел кадры кинохроники, где вот такие же немецкие холуи расстреливали евреек в Бабьем Яру.
Правый фланг бандеровцев качнулся, обращаясь в бегство, но пулеметчик с «Ганомага» живо перекрыл ход, пустив длинную очередь. Те, кто стоял в заднем ряду, попытались скрыться за комендатурой, но там их поджидали парни Трошкина – к низкому гоготанью пулеметов добавился сухой, отрывистый кашель «шмайссеров».
Еще минута, и все было кончено.
Деревенские стояли, оцепенев. Оглядев их, Павел усмехнулся.
– Подводы найдутся? – сказал он на чистом украинском языке.
– Ч-что? – еще сильнее растерялись селяне. – К-как?
– Мы не немцы. Ваша задача – собрать всю эту падаль и вывезти куда-нибудь, чтобы не портила воздух. Справитесь?
– Справимся! – дружно ответили клесовцы, уверовавшие в чудо.
– А с Бандерой что делать? – поинтересовался Трошкин. – Расстрелять?
– Много чести. Повесить.
Тут взревел двигатель «Опеля», и грузовик, подкидывая задком, устремился прочь. Вслед ему застрочили автоматы, но машина свернула в проулок.
– Угнали-и! – донесся крик.
– Что случилось?
– Товарищ комиссар! Тарас ушел, сволочь, и «Опеля» увел!
– Там Бандера был! Он сам – бандеровец недорезанный!
– Догнать!
Пара «Ганомагов» и «Панар» покатили, разгоняясь. Шибко большую скорость на местных проселках не развить, да и «Опель- Блиц» – не гоночная машина.
– Майор Трошкин!
Тот материализовался, как джинн из сказки. Когда Судоплатов обращался к нему по званию, это означало, что командир,
