три пальца толщиной – брони, еще какие-то ошметки.
– Есть! Накрытие!
В это самое время эсминцы, развернувшиеся носами к «Тирпицу», двинулись полным ходом, нарезая пенистые буруны.
– Шмидт! – крикнул Эйтингон. – По эсминцам!
Обер-лейтенант обернулся, ничуть не удивившись присутствию Наума, кивнул лишь.
– Подавай!
Эсминцы неумолимо сближались. Выстрелы с носовой башни «Антон» лишь задели «Ганса Лоди». Заработали малые башни со 150-миллиметровыми пушками. Эти были куда скорострельнее – на эсминце «Теодор Ридель» начался пожар, а «Фридрих Инн» заработал снаряд в корму, отчего мигом сбросил ход.
В следующий момент подоспела помощь из глубин – торпеда, выпущенная одной из «Катюш» или «Эсок», сопровождавших линкор, попала «Риделю» под корму, из-за чего эсминец подбросило, обнажая винт, и опустило, задирая нос.
Вторая торпеда нашла «Пауля Якоби», а ее подружка добила корабль.
Тут как раз окутался дымом залпа «Адмирал Шеер», и вскоре «Тирпиц» содрогнулся – один из снарядов вскользь прошел по носовой палубе, снося ограждения, а другой вмазал в борт.
Эйтингона прижимало к переборке, потому он и не упал при резком маневре – Топпу удалось развернуть линкор, из-за чего третий снаряд, выпущенный под чутким командованием Меендзена-Болькена, прошел мимо, а тот, что все-таки попал, ударил под углом, оставив лишь вмятину на 320-миллиметровой плите.
– Заряжай!
– Клади! Заряды подавай!
– К стрельбе готов!
– От башни прочь!
– Залп!
Горел, дрейфуя, «Ганс Лоди». «Фридрих Инн» медленно погружался, задирая корму вверх. Масса воды, смешанной с дымом, поднялась у борта «Адмирала Шеера», накреняя крейсер.
– Не понимаю! – затряс головой Шмидт.
– Это наши подлодки работают, Генрих! – хлопнул его по плечу Кузьмич, списанный на берег в звании кавторанга. – Торпедируют, к такой-то матери!
– Мат-тери… – пролопотал Шмидт.
Советские субмарины опередили эсминцы, те просто не поспели с торпедами, зато открыли пальбу из артиллерии среднего калибра. Снаряд, пущенный с линкора, пробил горящую палубу «Ганса Лоди» – людей выкосило осколками или размазало по переборкам взрывной волной.
«Адмирал Шеер» медленно дрейфовал с сильным дифферентом на нос – форштевень почти полностью скрылся под водой, гоня волну, но артиллеристы никак не могли успокоиться.
Вот снова вырвалось пламя из стволов носовой башни. Топп был настороже – описав крутую дугу, линкор повернулся к крейсеру заостренной кормой. В итоге два снаряда взбили воду, вышибив вверх пенные гейзеры, а третий скользом прошел по крыше башни «Цезарь» и, ударив рикошетом, скрутил в кольцо трап левого борта, ведущий на ют.
Шмидт напряженно замер в неудобном положении – приникнув правым глазом к резиновому ободку прицела.
– Подавай!
Под глухой вой моторов из колодца поднялся зарядник, громадный, как комод.
– Заряжай! Клади! Заряд подавай!
– Заряды поданы!
– Клади! Закрой!
– Залп!
Обер-лейтенант вдавил педаль, и добрый центнер нитроглицеринового баллиститного пороха воспламенился, мгновенно расширяясь в узостях стволов.
Эйтингон не вздрогнул даже, представив себе, как сверлят воздух громадные снаряды, раскаленные и бешено вращающиеся.
Они ударили по «Адмиралу Шееру», словно накалывая вилами. Один пятнадцатидюймовый снаряд взорвался внутри кормовой башни, поджигая полузаряды, и те выметнулись через снесенную крышу выше мачт. Через секунду грохнуло еще пуще – сильнейший
