Пассажирка

путешественниках… заброшенных… в будущее, которые не знают, что им делать и кому служить. Их семьям нужна помощь, и, связанные узами крови или правом завоевания, они присягнули мне в верности.

Этта почувствовала покалывание в основании позвоночника, поднимающееся к затылку. Так вот что произошло на самом деле! Мама взяла астролябию, чтобы спасти будущих путешественников от того, чтобы оказаться у него в кулаке.

Если я найду ее… и если передам.

Роуз хотела защитить путешественников, но, если Этта знала маму, ее план был чем-то большим – родство можно скрыть, имена изменить, людей переселить, пока они не затеряются.

– Не изменит ли то, что я вам его достану, мое будущее? – Этта озвучила внезапно пришедшую на ум мысль. – Или полностью его сотрет?

Он поднял брови, словно удивился, что она додумалась спросить:

– Твое будущее сохранится. От него зависят инвестиции, которые я делал на протяжении веков. Я просто хочу защитить и найти мою семью.

– Тогда почему бы не убедить Роуз все рассказать и не оставить мисс Спенсер в покое? – спросил Николас. – Обменять дочь на указание места?

– Не глупи, мальчишка, – огрызнулся Сайрус. – Женщина скорее умрет, чем выдаст местоположение астролябии, а попутно наврет, отослав членов семьи в каждый опасный ад на этой земле якобы за нею. Мы не можем понести такие потери. Так что мисс Спенсер – идеальная кандидатура для поисков: она – чистый лист. И если она исчезнет, то, по крайней мере, расшифрует для нас вот это.

Из того же кармана халата появился сложенный лист из блокнота, и он протянул его Этте с выражением живейшего интереса.

– Мой агент обнаружил это у тебя дома. Полагаю, способ чтения… свойствен… вашей семье, и сама подсказка касается Линденов. Мне удалось распутать всего одну ниточку.

Само письмо, начинающееся с «Дорогая Этта, моя маленькая звездочка», было… абракадаброй. Каждая фраза в отдельности имела смысл, вроде «Деревья сегодня прекрасны». Но за нею следовало «Спроси себя, существуют ли неведомые боги». В этих словах не было никакого смысла, и смысла искать его тоже не было.

С тошнотворным толчком Этта поняла, что перед нею, – она точно знала, как прочитать это письмо, потому что мама многие годы зашифровывала ей письма и записки. Второго листа, чтобы наложить сверху, не было – иногда у мамы не хватало времени, чтобы вырезать форму, в таком случае в качестве ключа использовались первые несколько строк…

Дорогая Этта, моя маленькая звездочка.

Хотя это было чудесно, ее мама никогда в жизни не обращалась к ней так сентиментально. Это означало, что обнаружить истинное сообщение можно было, начертив звезду поверх букв.

Она написала его мне.

Только ей.

Этта может справиться с этим.

Этта не отводила глаз от страницы, пока не уверилась, что не выдаст себя. Сайрусу удалось выудить одну фразу из мешанины слов, в остальном письмо было для него потеряно. Он не знал, где прятался ключ, чтобы объединить чепуху, связать в сообщение, которое за ней скрывалось. Наложение звезды на письмо дало бы ей остаток фразы, которая была ей нужна. То, что он смог вытянуть какую-то строчку и догадаться о ее связи с Линденами, лишь несчастливая – для них с мамой – случайность.

Она хочет, чтобы я нашла астролябию.

Она не хочет, чтобы ее нашел кто-нибудь другой.

Так вот что она имела в виду, говоря, что настало Эттино время?

Роуз не просто знала, что однажды она отправится в прошлое, она знала, что однажды она вернется ради этого и, если Этта правильно поняла, потому что так возжелает Айронвуд.

– Как видишь, это написано тебе. Четвертая строчка снизу, – сказал он. Там красовалась единственная подчеркнутая фраза, слова шли по одной линии, где, если Этта правильно поняла, находилась самая широкая часть звезды. – Скажи тиранам, тебе они служить должны – это единственное, что меня интересует.

– А что это? – невинно поинтересовалась она.

– Это известная в этом времени песня о казни американского шпиона Натана Хейла, – объяснил Сайрус. – Спустя некоторое время я наконец-то вспомнил, где слышал эту строчку.