Тот оглянулся, подмигнул с широкой ухмылкой и как ни в чем не бывало ответил:
– С ложечки покормлю, моя маленькая леди, не переживай. Голодной не останешься.
– Да… да больно надо! – огрызнулась Антония, задохнувшись от прилива эмоций.
Чтобы ее с ложечки кормили?! Да еще этот мужлан? Пусть даже их никто не видит, но это унизительно! Есть у него из рук, о пресветлая Эйар, – да никогда Тони до такого не опустится, уж лучше голодной останется. Страшно жалея, что не имеет возможности скрестить руки, она демонстративно отвернулась, разглядывая мелкие розовые цветочки на обвившем ствол дерева плюще и положив ладони на колени. С поляны доносились звуки ломаемого хвороста, звон котелка, иногда тихое хмыканье, а потом, спустя некоторое время, в воздухе поплыл вкуснейший аромат похлебки. Желудок Антонии тут же отозвался, напомнив, что нормально ел он в последний раз вчера в обед, на свадебном пиру. И то вкуса пищи девушка практически не запомнила. Она сердито нахмурилась, покосившись на предателя и чувствуя, как теплеют щеки. Может, все-таки Ив распустит невидимые путы хотя бы на время, чтобы она сама могла поесть?..
– Тони, – раздался голос совсем рядом – муж приблизился совершенно бесшумно.
Девушка нехотя повернулась, и взгляд тут же наткнулся на миску с исходившей паром похлебкой. В другой руке Ив держал отломленный ломоть ржаного хлеба. Все вместе выглядело так вкусно, что Антония едва удержалась от желания звучно сглотнуть и тем самым выдать себя с головой. Ив, устроившись рядом и скрестив ноги, зачерпнул ложкой ароматное варево и без тени улыбки посмотрел на жену, поднеся еду к ее рту.
– Приятного аппетита, – пожелал он на полном серьезе.
Беглянка несколько мгновений сверлила его хмурым взглядом, а потом так же кратко и серьезно произнесла, протянув руки:
– Развяжи.
– Нет, – моментально последовал ответ, и ложка оказалась около самых ее губ.
Антония поспешно отвернулась, стиснув челюсти, мысленно дав слово, что не притронется к еде, пока ее руки несвободны. Она, между прочим, не дура и прекрасно понимает, что на своих двоих далеко по лесу не убежит, даже если бы попыталась совершить такую глупость. Послышалось хмыканье, потом клацанье зубов по металлу.
– Как хочешь, – немного невнятно сказал жующий де Ранкур, в его голосе слышались раздражение и легкая усталость. – Надумаешь – попросишь.
У Тони перехватило горло от возмущения, но она лишь крепче сжала губы. Где-то в глубине души девушка надеялась, что он все-таки начнет уговаривать, и планировала через какое-то время словно нехотя сдаться… Кушать-то хотелось. Ну, или, возможно, удалось бы уговорить вредного супруга высвободить ей руки. А он – он вот так сидит и преспокойно ест перед ее носом! Да еще с явным удовольствием! Антонии стало до ужаса обидно и жалко себя, она боролась с желанием накричать на Ива и обозвать его каким-нибудь нехорошим словом. Как же, заботливый супруг!
– Хватит так возмущенно сопеть, – через некоторое время послышался спокойный голос Ива. Покосившись на него, Тони увидела, что он встал. – Поехали. К вечеру будем на постоялом дворе, завтра с закатом, думаю, вернемся в Реннару. Мы удалились от основной дороги, пока ты плутала с караваном, – пояснил де Ранкур.
После чего аккуратно ухватил Антонию за плечи и поднял на ноги, и вскоре они снова ехали по лесной дороге. Тони грустно размышляла на тему еды, живот подводило от голода, но просить Ива снова остановиться она не рискнула. Собственное решение уже не казалось умным, девушка с досадой в который раз подумала, что слишком часто поддается эмоциям. Вот что сейчас делать, терпеть до ужина? Так это несколько часов езды… Неожиданно послышался раздраженный вздох Ива, он перевел лошадь с рыси на шаг. Антония удивленно покосилась на него, а в следующее мгновение де Ранкур с каменным лицом опустил свободную руку в седельную сумку, достав оттуда сначала кусок хлеба, а потом и твердый сыр.
– На, – коротко произнес он, и Антония обнаружила, что ее запястья уже свободны.
На этот раз она не стала язвить или иронизировать, схватила хлеб и сыр и пробормотала, не поднимая глаз:
– Спасибо…
Ив только крепче сжал ее талию, снова пустив лошадь рысью. Зажмурившись, Тони вонзила зубы в показавшуюся ей самой вкусной на свете еду и начала молча жевать, сразу подобрев.
– В следующий раз, как надумаешь гордость показывать, хорошенько подумай, к каким последствиям она приведет, – обронил Ив с отчетливой насмешкой.
Антония проглотила едкий ответ, слишком занятая трапезой. Закончив с сыром и хлебом, она стряхнула крошки, подумав, что неплохо бы запить сухомятку, и словно в ответ на ее мысли Ив без слов сунул ей флягу с водой. Жадно глотая восхитительную влагу, Тони подумала, что ментальный дар – отличная штука в некоторых моментах. А от подобной молчаливой заботы, хотя, по идее, Ив
