В нем звучало равнодушие, и девушке стало еще страшнее и тоскливее.
– То, что и раньше, в Зиттарию повезем, – донесся другой голос – резкий, высокий, от него у Антонии заныли зубы. – Она красотка, денег за нее отвалят немало. – В тоне говорившего слышались неприкрытая радость и нетерпение.
Девушка похолодела, в животе образовался огромный кусок льда при этих словах. Зиттария. Те самые соседи, стычки с которыми создавали волнение на границе и с которыми, по слухам, несколько лет сражался ее муж. И теперь ее везут продать им, как скот! Наверняка в гарем какого-нибудь знатного вельможи: Антония читала, что для богатых и уважаемых мужчин в Зиттарии в порядке вещей иметь несколько жен, а также наложниц. Причем, раз попав за золоченые решетки роскошного дворца или особняка, она навсегда потеряет надежду выйти обратно: зиттарийцы своих женщин не показывали никому, запирая в золотых клетках, где бедняжки и томились до конца дней, предназначенные лишь для одного. Для ублажения своего господина. Тони чуть не взвыла и огромным усилием воли заставила себя лежать по-прежнему неподвижно. Чуть приоткрыв глаза, девушка осмотрелась как могла. Она лежала на боку под деревом, поодаль у костра собралось пяток личностей самого разбойного вида с грубыми, обветренными лицами, жесткими чертами. На огне булькал котелок, и нос Тони уловил мясной аромат, а желудок тут же отозвался тупой тягучей болью – она ведь не ела ничего с того самого обеда вчера, после церемонии.
Солнце уже проглядывало сквозь ветви деревьев, но сколько точно было времени, Антония определить не могла. Значит, она пробыла в беспамятстве остаток ночи и утро, причем как бы к ней не применили магию, чтобы не очнулась раньше времени. Удар не был такой уж сильный, затылок почти не болел, и других неприятных ощущений Тони не испытывала. Мелькнула тревожная мысль: насколько далеко они успели уехать от Реннары и как потом возвращаться? Кое-как справившись с подступавшей к горлу горьким комком паникой, Антония твердо заявила себе, что обязательно сбежит. Ведь с ней осталась магия. И пусть левитация ей ничем сейчас не поможет, к тому же толком Тони ею пользоваться и не умела, но ведь остается еще Огонь. А веревки на руках легко поддаются ему. Антония на некоторое время отвлеклась от разговора и сосредоточилась на собственных ощущениях: ей жизненно необходимо пошевелить пальцами, хоть чуть-чуть! Прикусив губу, девушка уставилась в пространство невидящим взглядом, напряглась и… О чудо, она смогла это сделать! Беззвучно поблагодарив Эйар, Антония медленно выдохнула и осторожно попыталась направить магию в пальцы, одновременно слегка изогнув руки, чтобы достать до веревок. Запястья стрельнули болью, и она чуть не зашипела от неожиданности, тут же прекратив эксперимент и испуганно покосившись в сторону бандитов.
– …Точно девица? – донесся вдруг до Антонии обрывок их разговора. – Слышал, нравы у этих ррыхровых аристократов свободные, может, проверим?
И столько предвкушения прозвучало в скрипучем голосе, что Тони как в ледяную прорубь окунули. Паника, старательно подавляемая с момента прихода в себя, рванулась изнутри, ударила в голову, и на несколько мгновений девушка совершенно перестала соображать. Она даже вскрикнуть не смогла, горло сдавил спазм, и у нее вырвалось лишь сипение. Антония дернулась в путах, глядя широко раскрытыми глазами, как двое похитителей, поднявшись, с глумливыми усмешками начали неторопливо приближаться к ней.
– Ага, наша пташка проснулась, – хрипло хохотнул один из них, рослый детина с неопрятной клочковатой бородой и шрамом через пол-лица.
Руки Тони сжались в кулаки в безнадежной попытке разорвать крепкие путы, пульс зашкаливал, сердце колотилось так сильно, что казалось, сейчас выпрыгнет из груди.
– Н-не трогайте… – удалось ей выдавить из себя, но так жалобно вышло, что Тони предпочла благоразумно заткнуться.
Еще не хватало умолять этих отбросов общества, этих работорговцев!
– Эй, крошка, мы аккуратно, – ощерился в похабной ухмылке второй и, остановившись рядом с пленницей, присел на корточки. – Глядишь, еще понравится, – добавил он, и его ухмылка стала шире, а в глазах появился нездоровый блеск.
Толкнув Антонию, негодяй перевернул ее и взялся за пояс штанов, и тут она закричала. Пронзительно, громко, выплескивая весь страх и скопившееся напряжение, потому что это все, что ей сейчас оставалось, – кричать. Бородатый от неожиданности дернулся, выругался, и на его лице появилась досадливая гримаса.
– Чего орешь! – сквозь зубы процедил он и замахнулся, поскольку Антония не думала замолкать.
Он собирался ее ударить, определенно. Тони съежилась, не сводя с бандита испуганного взгляда, и со всхлипом захлебнулась воздухом, оборвав крик. Короткие толстые пальцы вновь ухватились за пояс ее штанов, Антония дернулась, до крови прокусив губу в попытке сдержать новый крик, но тут события стремительно понеслись почти одновременно. Бородатый вдруг выпучил глаза и распахнул рот, будто ему стало нечем дышать, а потом невидимая сила буквально смела его, протащив по поляне. Растерянная Антония смотрела, как он пытается что-то содрать с горла, корчась и издавая сдавленные звуки, а остальные работорговцы повскакали со своих мест и выхватили оружие. Они напряженно озирались в поисках противника, но его не было видно. Тот, кто
