выиграет. Тони сразу почувствовала, что противник явно давно знаком с мечом и не для украшения его носит: точные, быстрые удары, неожиданные выпады, ставший острым взгляд – все говорило о его опытности. Ее пока спасала природная гибкость и то, что мужчина, похоже, играл с ней, нападая вполсилы и не имея целью всерьез задеть. Сердце грохотало в ушах, кровь шумела, воздуха катастрофически не хватало, девушка чудом умудрялась обходить столы и стулья, постепенно отступая к стене под градом точных ударов и не имея возможности атаковать самой. Ее грамотно загоняли в угол… И тут вдруг Антония, поймав взгляд противника, полный откровенного предвкушения, разозлилась. Стоило убегать с собственной свадьбы от одного неотесанного мужлана, чтобы тут же попасть в лапы другого, да еще в самом начале пути к свободе?!
Девушка стиснула зубы, загнала панику поглубже и крепче сжала рукоять меча. Ярость вспыхнула жарким факелом, спалив панику и страх, растеклась по венам обжигающей волной, и Тони, увернувшись в очередной раз от просвистевшего в опасной близости клинка, вскинула руку. В ее ладони тут же загорелся огненный шарик, и гомон в таверне моментально стих.
– Еще шаг – и спалю все к ррыхровым потрохам, – процедила она, глядя в глаза донельзя удивленному мужику, замершему с поднятым мечом.
Шарик в ее ладони стал больше, налился оранжевым и начал постреливать искрами. Среди наблюдателей пробежал шепоток. Ухмылки пропали с лиц посетителей, а хозяин постоялого двора ощутимо встревожился, бросив протирать стойку. Он со страхом покосился на нарушительницу спокойствия и громко прочистил горло.
– Леди, шли бы вы отсюда, – хрипло проговорил хозяин. – Возвращайтесь, откуда пришли, и не портите мое имущество!
В полной тишине, не убирая с ладони шарик, Антония поспешно вложила меч в ножны, обошла мужика по широкой дуге, не сводя с него глаз, и попятилась к выходу.
– Всего хорошего, – все же вежливо попрощалась она и выскользнула наружу.
Там силы покинули ее, Тони погасила шарик и с тихим невнятным всхлипом сползла по двери, коленки подогнулись. Прикусив губу, она сдерживала слезы, не давая истерике прорваться и напряженно размышляя, стоит ли подождать посланца Ионели здесь, у дома, или, от греха подальше, уехать отсюда и поискать другой постоялый двор. Деньги, в конце концов, у нее есть, можно переждать несколько дней, а потом незаметно вернуться в город, связаться с Тересией и там уже что-нибудь решить. Но тут оставаться точно нельзя: если она рискнет снять комнату, кто знает, не проберутся ли к ней под покровом ночи. Замки тут наверняка хлипкие, если они вообще имеются.
Девушка поднялась, придерживаясь за дверь, на неверных ногах сошла с крыльца и побрела в сторону конюшни, чувствуя себя разбитой, одинокой и очень несчастной. А все этот де Ранкур со своей женитьбой! Антония упорно не желала признавать собственной глупости и упрямства с побегом и обратила злость на супруга, из-за которого у нее появилось столько проблем.
– Что, передумали оставаться? – Недовольный конюх увидел ее приближение и вышел сам.
– Да, – не вдаваясь в подробности, отозвалась Антония. – Верните мне лошадь.
Через несколько минут девушка опять выезжала на дорогу, в темноту и неизвестность. Снова проснулись страхи, она косилась по сторонам, в каждой тени видя того мужика с постоялого двора, а может, и его дружков. Мелькнула тревожная мысль о де Ранкуре, и Антония пустила лошадь рысью, кутаясь в плащ и начиная дрожать мелкой дрожью. Не от холода, а от нервного напряжения: что делать дальше, она абсолютно не представляла. Навернулись слезы, юная герцогиня нащупала ррыхрово кольцо, и захотелось оторвать палец, только чтобы снять украшение. Тони поморщилась, с досадой вздохнула, в который раз оглянулась, подумав, а не зажечь ли ей светлячка, но тут же отказалась от этой идеи. Мало ли кто прячется по ночам в лесу. Конечно, вокруг столицы было безопасно, и все же она слишком мало знала о жизни вне Реннары, чтобы так глупо рисковать.
Антония успела отъехать довольно далеко, постоялый двор скрылся за поворотом, когда вдруг послышался тихий свист. Она с недоумением вскинулась, однако оглядеться не успела: в затылок с силой ударило что-то тупое, голова взорвалась болью, а перед глазами засверкали разноцветные искры. Тони вскрикнула, взмахнув руками, сознание померкло, и она провалилась в темноту беспамятства.
Пробуждение, а точнее, возвращение в сознание не принесло никакого облегчения – только еще больший страх, грозивший перерасти в панику. Антония не могла двигаться. По ощущениям, руки и ноги крепко стягивала веревка, и, судя по тому, как затекли запястья, в таком положении она находится несколько часов. Открывать глаза девушка не спешила, для начала прислушавшись и попытавшись понять, стоит ли показывать, что она пришла в себя. Лежала Антония прямо на земле, и, кажется, те, кто напал на нее, не удосужились даже плаща подстелить для удобства пленницы. Тони незаметно сглотнула пересохшим горлом, по озябшему телу прошлась прохладная дрожь.
– Что делать с девчонкой будем? – раздался хриплый неприятный голос, от которого Антонию чуть не передернуло.
