– Любимая, нежная, ласковая, страстная, милая, единственная, неповторимая, лучшая, незаменимая, великолепная, желанная, – говорил, делая каждый новый шаг. Судя по лицам красавиц, подошвой своих щегольских ботинок Ардэн вбивал гвозди в гроб светлой женской мечты. – Идеальная, сумасшедшая, невероятная, жизнь за нее отдам, люблю больше жизни, никогда не предам, радость моя, счастье мое, не могу без нее.
Рома шел за ним по тем же следам и улыбался не менее мечтательно, чем Дима. Мальчики мои, паразиты инопланетные… Ну вот, до слез довели, гады. Мама протянула мне платок, я шумно высморкалась и продолжала смотреть. Постепенно ряды красавиц во главе с Зоей Леопольдовной перетекли и снова закрыли дорогу перед женихом.
Теперь вперед вышла Надька, моя свидетельница. Она поднесла Ардэну ромашку.
– Тяни лепестки, – велела Зоя Леопольдовна. – Ошибешься – плати штраф, – с неожиданной мстительностью в голосе заявила она.
Дима вытащил лепесток и прочел, точней, ему в гарнитуру озвучила Сима.
– Какого цвета глаза у невесты? – Дима опять мечтательно улыбнулся. – Манящие, загадочные. Когда я в них смотрю, забываю себя.
– Цвет! – рявкнула Зоя Леопольдовна.
Мы с мамой недовольно переглянулись. Папа откупорил последнюю бутылку со своей настойкой.
– Коля, – мама погрозила ему пальцем.
– Пока они дойдут, я проспаться успею, – отмахнулся отец родной и хлопнул рюмашечку.
– Зеленые, как весенняя трава, – ответил Дима. – А когда наполнена желанием, становятся темными, как воды моря Вечности на план… Э-э-э, – опомнился Дмитрий Горыныч. – Зеленые у нее глаза, – отчеканил он и вытянул следующий лепесток.
Рома откашлялся, делая вид, что он вообще не понимает, о чем говорит рептилоид.
– Когда родилась ее мать? – Дима помолчал и без запинки повторил за Симой, больше не за кем, я не говорила точной даты, только возраст. – Пятое апреля тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года. – Потянул следующий лепесток. – Размер обуви невесты. Тридцать шестой. Дальше тянуть?
– Тяни-тяни! – рыкнула Зоя Леопольдовна, еще не слупившая с двух гуманоидов ни копейки.
– Когда было ваше первое свидание? Через несколько дней после знакомства, – ответил Ардэн, и Рома пристально на него посмотрел. Дима сделал вид, что не заметил, я скромно потупилась, пряча зардевшиеся щечки. Просто вспомнился диван в командирской каюте на «Гордости»…
– Подробней, как это было, – потребовала одна из красавиц.
Дима покосился на Рому, тот сузил глаза и пристально смотрел на Ардэна.
– Здесь спрашивается – когда, а не как, – парировал находчивый Дима. – Все? Я могу забрать свою невесту?
– Нет, тяни дальше. – Симпатия Зои Леопольдовны заметно пошла на убыль.
– В чем была одета невеста, когда ты увидел ее в первый раз? В футболке и джинсах, – тут же ответил Дима. Ага, я на турбазу именно так и ехала. В этом меня Рома и притащил на корабль. – Долго еще? – В голосе аттарийца появились первые нотки раздражения.
– Тяни! – гаркнула наш массовик-затейник.
Вскоре мне уже казалось, что там не ромашка, а целое ромашковое поле, потому что Дима все тянул и тянул лепестки, отвечая на нелепые вопросы. На некоторые ответы давала я, Сима передавала. Один раз я сама зависла, пытаясь понять, какая же у меня любимая песня. В результате Зоя Леопольдовна получила пятьсот рублей и просияла счастливой улыбкой. Когда Ардэн наконец вытащил лепесток с надписью: «Задание выполнено», на его лице засияла настолько счастливая улыбка, что я умилилась повторно. Мама протянула платочек и накапала себе еще пустырника. Папа чокнулся с ней очередной рюмашкой настойки и покачал головой:
– Бедный зять.
– Ага, – хором отозвались мы с мамой.
На ступенях опять произошла заминка, красавицы не желали расступаться. Стояли, заразы, и доверчиво смотрели на моих мужей, одного уже действующего, второго готового вступить в свои права. Гадины такие. Пришлось опять вмешаться бабуле.
– Что рты раззявили, сейчас ворона залетит. Разойдись, вертихвостки!
Не разошлись. Бабушка поиграла бровями и нацелила палец на соседку Машку, затесавшуюся в ряды красавиц.
– Маруська, а ты не знаешь, к кому тут белый джип приезжал?
– А? – отмерла Машка. – Джип? – Она округлила глаза и толкнула свою подругу. – Чего вылупилась, не мешай людям.
