оскомину.
«Ручеек» перетек в следующий конкурс. В нем ни я, ни мои мужчины не участвовали. Часть гостей тоже разошлась. Этот конкурс назывался «Дорога к счастью». Две команды связывали воедино свои вещи, делая эту самую дорогу. Чья дорога длинней, тот и победитель. В ход пошли пиджаки, галстуки, носовые платки, обнаружилась даже пара женских трусиков. Кто эти отважные женщины, никто так и не узнал, они скромно отмолчались. Зато мужикам добавилось перчинки, угадать, кто в зале сейчас без трусиков. Я прикинулась шлангом.
– А сейчас аукцион! – радостно объявила Лёля. – Первый лот – танец с невестой!
– Не понял, – напрягся Дима.
И торги начались… со ста рублей, но ставки росли с космической скоростью. Я уговорила своих мужчин не накручивать расценки и превратиться просто в зрителей. Не, ну а чего сегодня только я ревную? Вот пусть посидят, посмотрят, зубами поскрежещут. В результате я досталась азартному парнишке.
– Ты же не наш, – неожиданно поняла я, разглядывая незнакомое лицо.
– Правилами не оговаривалось, что могут участвовать только свои, – подмигнул он. – А первая брачная ночь разыгрываться не будет? – осклабился парень, прижимая меня к себе.
– Посмотри в сторону жениха и свидетеля, – хмыкнула я.
Парень послушно взглянул на Диму, в чьей руке уже гнулся нож, потом на Рому, буравившего счастливого обладателя меня на один танец недобрым взглядом исподлобья.
– Понял, – покладисто усмехнулся парень и даже увеличил между нами расстояние.
После танца меня вернули на место, вежливо поблагодарив за доставленное удовольствие. После этого по рукам пошли мои мужья. Верней, их тоже пустили с молотка. Диму купила бабуля после того, как проорала:
– Вся пенсия и новая челюсть в придачу!
Эту ставку не смог перебить никто, новую челюсть крыть было нечем. Дима галантно поклонился бабушке, подал ей руку и вывел в центр зала.
– Элка, ты мои капельки далеко не убирай, – велела бабуля.
– Вам плохо? – встревоженно спросил Дима.
– Бодрюсь, миленький, – ответила бабушка.
А потом был Рома. Угадайте, кто выиграл танец с ним? Зараза хищница, стерлядь земная, чтоб у нее волосы повылазили. Грейн улыбнулся мне, говоря взглядом, чтобы не волновалась, и отправился отбывать свою повинность. Как специально, зазвучала чувственная музыка. Эта с-с-су… кошка драная обвила тело Ромы не хуже, чем хвост легара. Что она только не вытворяла, где только не потерлась. Грейн сначала пытался ей подыгрывать, потом просто встал столбом, посмотрел на меня округлившимися глазами и развел руками.
Я сопела, пыхтела, грызла ноготь, отстукивала по полу носком туфли. Дима приобнял меня, пытаясь успокоить. Но когда эта похотливая сволочь закинула на бедро моего мужика ногу, повисла на его шее и совершила неприличное движение бедрами, я сорвалась. Из ушей повалил пар, глаза налились кровью, в руке само собой оказалось яблоко, и я метнула его в цель, выбив десять очков об голову наглой бабы.
– Страйк! – заорала я, когда она с криком полетела на пол.
– Ты охренела?! – взвизгнула зараза, вскакивая с пола.
– Не лапай чужое! – завелась я, взлетая на стол.
Дима только руками в воздухе хлопнул, когда я пронеслась через стол, задрав юбки, и спрыгнула на пол. Народ застыл с открытыми ртами. Но мой бронепоезд уже мчался, гонимый слепой яростью и подвываниями бабули:
– Так ее, шалаву, внученька!
– Инна! Мама! – пыталась призвать нас к порядку моя мама.
– Сделай ее, доча! – неожиданно ожил мой папа.
– Коля! – возмутилась мама.
Рома попробовал меня отловить:
– Сердце мое, не стоит…
– Уйди, – с глухой угрозой в голосе произнесла я, отодвигая его с дороги.
Дима несся следом. Рома замер, явно осмысливая мое указание. Стервозина попятилась от моей перекошенной физиономии, выкрикнув:
