– А я сегодня за Ардэна замуж вышла, – я продемонстрировала колечко.
– Благословляю, – ответил Рома и завладел моими губами.
Его поцелуй был жадным, как никогда раньше, напористым и даже грубоватым, словно Грейн наверстывал упущенное за день, повторно утверждая права на меня. Мои юбки поползли вверх, послушные рукам моего мужчины. Горячие ладони заскользили по ногам вверх, неспешно, возбуждая уже одной своей неторопливостью. Рома оторвался от моих губ и снова заглянул в глаза.
– Я так соскучился, – чуть хрипло сказал он.
Я облизала разом пересохшие губы.
– И я соскучилась, – севшим голосом ответила я и снова потянулась к его губам.
Рома коротко поцеловал меня, и его дыхание опалило кожу, когда губы достигли шеи. Я откинула голову и закрыла глаза, полностью отдаваясь во власть своего мужчины. Он целовал мои плечи, грудь, приподнятую лифом, заставляя тихо всхлипывать под этими незатейливыми ласками. Затем опустился на колени и потянул вниз трусики. Мягко развел ноги в сторону и провел языком по влажным складочкам моего возбужденного естества.
– Ах, – сорвалось с моих приоткрытых губ. – Рома-а-а, – его имя разнеслось по кабинету протяжным стоном.
И когда мое дыхание превратилось в сплошную мешанину из хриплых вздохов и стонов, мир раскололся на миллион осколков, увлекая меня в бездну испепеляющего наслаждения. Мой рот вновь оказался в плену мужских губ. Наше дыхание смешалось, становясь одним на двоих. Его бедра толкнулись вперед, и окаменевший от желания член заполнил меня до предела.
Рома медленно подался назад, почти покидая мое тело, и вновь резко толкнулся вперед, ловя губами мой короткий вскрик.
– Еще, – умоляла я. – Только не останавливайся.
– Ни за что, – пообещал Рома срывающимся голосом и вновь заполнил меня.
– Быстрее, глубже, – шептала я, все более забывая, где мы.
Забывая обо всем, кроме моего мужчины, оказавшегося сейчас центром Вселенной.
– Я люблю тебя, – всхлипнула я ему в губы, и Рома протяжно застонал, выплескиваясь во мне.
Он вжался в мои бедра, почти делая больно, отдавая свое дыхание вместе с последним глухим стоном.
– И я тебя, – выдохнул он, прижимаясь лбом к моему лбу.
Удар в дверь прозвучал так неожиданно, что я подскочила, чувствительно приложившись к железному аттарийскому лбу первого мужа. Дверь жалобно всхлипнула, но устояла. После этого послышался топот по коридору, голоса, и дверь содрогнулась во второй раз. Рома стремительно стащил меня со стола, помогая оправить платье и натягивая свои брюки. После этого подошел к двери и открыл ее.
– Быстро ты, – усмехнулся он, глядя на моего второго мужа.
– Не пальцам деланный, – ответил Дима, входя в кабинет и принюхиваясь.
Его глаза тут же пожелтели, и я ринулась к нему, вынуждая наклониться ко мне.
– Злишься? – прошептала я, глядя в расплавленное золото его глаз с вертикальными зрачками.
– Возбуждаюсь, – глухо ответил он и впился мне в губы.
– Кхм, – кашлянул Рома, когда я вновь оказалась на столе.
Дима отпрянул от меня, и я заглянула ему за спину. Рядом с Грейном стоял тот самый парень в переднике. На лице его была написана растерянность, и Рома убеждал его, что все в порядке. Снова послышался топот, и в проеме показались лица Надькиного мужа, самой Надьки и еще одного гостя.
– О-о-о, – протянул Костик, муж Надьки. – Вот это скорость. Только крикнули, что невесту украли, а жених уже ее тут… нашел.
Я слезла со стола, снова поправила платье и прочистила горло.
– Может, вернемся?
– Да! – с облегчением воскликнул парень в переднике.
Дима взял меня за руку и, не говоря ни слова, вывел в коридорчик. Рома хлопнул парня по плечу и отправился за нами, остальные тоже. В ресторан мы возвращались под рукоплескание родни и друзей. Я уселась на свое место и охнула. Трусики! Трусики-то в кабинете забыли! Не выжили-таки… Ой, сюрприз кому-то будет.
Меж тем свадьба текла своим чередом. Тосты, «горько», конкурсы и танцы переплелись в неразрывную цепь. Мы с Димой носили зажженные свечи через коридор из гостей, пытавшихся их задуть. Эта игра перетекла в старый добрый «ручеек», в который влились все, кто находился в банкетном зале. Меня чаще всего перехватывали Рома и Дима, зато Рому упорно таскала хищница. Я опять начала беситься. На Диму покушались все кому не лень, потому это не вызывало негатива. А эта стерлядь начинала набивать
