Одногруппники. Парень. Неужели все они не задумаются, назови я ее имя?
– Она мертва, да?
Я уже знала ответ. Мне вспомнилась наша последняя встреча: бледное лицо с потухшими глазами и спутанная копна волос, мешковатый свитер, в который она куталась в попытках согреться.
«Все предрешено. Ты ничего не изменишь».
Люси оказалась права. Только почувствовав соль на губах, я поняла, что плачу. Стерла рукавом слезы – сейчас не время для них. Слезами никому не поможешь.
– Остальные?
– Почему ты не возвращаешься? – проигнорировал мой вопрос Макс.
– Ритуал уже завершен?
– Тебе нельзя там находиться.
Я выругалась. Какая трогательная забота! Особенно на фоне происходящего.
– Макс!
– Ты не должна знать о ритуале.
– Почему? Потому что даже ты понимаешь, что так нельзя?
Он дернулся как от удара на «даже». Но все равно не отступил.
– Это справедливая цена.
– Ты в это не веришь.
Страшно было смотреть в его глаза. В восемнадцать лет не должно быть такого взгляда. Смертельно уставшего. Ни на что не надеющегося.
Ни у кого никогда не должно быть такого взгляда.
– Двадцать человек, Макс!
– Или все мы. Это справедливая цена, – повторил он заученную фразу.
– Должен существовать другой способ. Не может быть, что все так завязано на ГООУ…
Глупая, беспомощная, бессмысленная речь родом из голливудских блокбастеров. Я умолкла. Откуда мне знать, существует ли иной путь? Я в этом мире полгода. Но даже если его нет…
Это неправильно.
– Двадцать человек…
– Нет, – от него это звучало как приговор. – Двадцать имен в списке. И всё.
Это были больше, чем имена. Это были жизни.
Были…
Ногти впились в ладонь, причиняя давно ставшую привычной боль. Только в этот раз ей все равно не получится заглушить отчаяние.
– Забудь их. Это просто имена.
– Я была в этом списке! – сорвалась я на крик. – Я могла оказаться на месте Люси! Думаешь, такое можно забыть?!
Он сгорбился еще сильнее.
– Тебе ничего не грозило.
Какое, черт возьми, счастье.
– По-твоему, от этого мне должно стать легче?!
– Где ты? – сухой деловитый тон не вязался с его выражением лица. – Что я могу сделать, чтобы помочь тебе вернуться?
– Ритуал уже завершен?
– Я не буду с тобой о нем говорить.
– Не меняй тему!
– Если ты все еще принадлежишь себе, немедленно возвращайся. Ты даже не представляешь, насколько опасно в Аду.
Я представляла. После учебы в ГООУ я вообще много чего представляла. Особенно в плане опасности.
– Макс!
– Наташа!
Я знала этот тон. Раздражение, смешанное с беспокойством. Слышала его тысячу раз, когда, по его мнению, упрямилась вопреки всем доводам здравого смысла. Когда впервые рассказала ему об анонимках, и мы поругались.
