В неведении? Как можно умереть и не заметить этого? Хотя… ментал. С ним что угодно пропустишь. Под суровым взглядом демона я согласилась вежливо молчать, но потом в голову пришла мысль:
– Подожди! Почему «последние дни»? Что с ним случится потом?
Неужели правы те, кто говорит, что смерть – еще не конец? Судя по тому, как Диз на меня смотрел, все было не так радужно.
– Потом он окончательно исчезнет.
Дальше объяснять не было нужды. Я посмотрела через толпу туда, где Тана влюбленно улыбалась своему олимпийцу. Демоны питались душами. Можно поддерживать связь и пользоваться чужим источником, а можно выпить все одним махом.
– Твоя сестра…
– Такова ее природа, – подтвердил мое предположение айтишник.
А Филипп даже не подозревал, что его ожидает.
– Это ужасно.
– Я знаю.
Только почему мне показалось, что мы говорим о разных вещах?
– Мне нужно от тебя одолжение, – перешел Диз к делу, обратившись к сестре, когда мы вернулись.
Филипп в это время что-то нашептывал Тане на ушко, и она не сразу сообразила, что от нее хотят.
– Не сегодня, – отрезала Тана.
– Сегодня. Это срочно.
– Я приехала сюда, потому что ты сказал, что это срочно. Все остальное завтра.
– Приехала с ним. О чем ты думала?
– А ты гораздо лучше, раз привел ее?
Вообще-то меня пригласили. Абигор. Лично. Но я не стала встревать. Диз смотрел на сестру так, что я догадалась, зачем он оставил меня одну. Похоже, этот спор у них начался не сейчас. Мы с Рейнольдсом обменялись одинаково непонимающими взглядами. Интересно, его так же исключили из их предыдущего разговора? Скорее всего.
– Тана…
– Пожалуйста, – попросила она, что никак не вязалось с первым впечатлением. – Не сегодня. Завтра. Что может случиться за одну ночь?
Много чего. Особенно если учесть, что срок, названный Соррелом, истекал послезавтра. Но не успела я напомнить, как Диз сдался:
– Хорошо. Завтра.
Повеселевшая, Тана вновь утянула своего спутника танцевать. Диз проводил ее печальным взглядом. Почему? Из-за очарованного во всех смыслах олимпийца?
Непонятно. Как и весь их разговор. Диз вздохнул:
– Извини за Тану. Она злится сейчас на меня.
Не она одна.
– Не обращай внимания. Можешь считать, что я ничего не поняла.
Потому что так оно и было.
– Значит, завтра. Не хочешь рассказать о своем плане?
– Узнаешь.
Если доживу. Но что допытываться? Раз решил, ничего не скажет. Я отвернулась. Гости Абигора не думали уставать: в центре зала десятки пар все еще двигались в такт музыке. Человеческие лица, лишенные человеческой мимики. Современная одежда и старый, почти средневековый танец. Тревожная скрипка и успокаивающая мягкость флейты. Зачем? Почему они так старались походить на людей? И кого – тем более здесь, в Аду, – пытались обмануть?
– Я мог бы пригласить тебя на танец, – предложил Диз, заметив мой интерес.
Я покачала головой.
– Я не танцую.
Уж точно не какую-нибудь гальярду[46]. И наша разница в росте никуда не делась. Диз фыркнул:
– Глупости. Все танцуют. Те, кто считает иначе, просто не встретили еще подходящего партнера.
