что где.
Я взглянула на часы.
– Я обещала знакомой зайти к ней после тебя. Можно в следующий раз?
Если он наступит.
У артефакторов было, как всегда, шумно. На полной скорости работал шлифовальный круг, у окна парень в очках с поразительно толстыми линзами выпиливал лобзиком что-то, отдаленно напоминавшее силуэт геральдического дракона. Кто-то включил на всю громкость стоявшего в углу музыкального центра металл, чтобы заглушить остальные звуки, но и это не спасало.
– Подай мне рифель, – попросила Райли, не поднимая взгляда от рабочей поверхности.
Я в растерянности оглянулась. Найти в куче инструментов один, чье название мне было незнакомо, представлялось задачей похуже иголки в стоге сена.
– Тебе придется объяснить мне, что это такое.
– Это как надфиль. С изогнутой поверхностью. Посмотри слева от пинцетов.
С изогнутой поверхностью здесь была только штука, напоминавшая увеличенный в размере инструмент стоматолога. Ее я и протянула рыжей.
– Как ты умудряешься здесь не испачкаться? – не удержалась я от вопроса, вытирая пальцы платком.
Несмотря на сильную вытяжку, металлическая (и не только: мрачного вида девушка за соседним столом пилила что-то подозрительно напоминавшее кость; я надеялась, не человеческую) пыль оседала на всех поверхностях. А еще пасты и растворы, красочные пятна от которых виднелись на каждом столе. Райли же работала в нежно-голубом кашемировом джемпере, не утруждая себя даже поисками фартука. Вместо ответа рыжая дотронулась до одной из серебряных подвесок на браслете. Все с ней ясно: магия.
– А это что? – заметила я значок у нее на груди.
– Записалась волонтером в предвыборный штаб синих. Им всегда не хватает желающих. Кстати, все забывала спросить: не хочешь со мной?
Я внимательнее вчиталась в надпись на нем.
– «Голосуй за Лазовски»? Разве это не тот… – Рыжая кивнула. – …с которым вы решили не спешить?
Подумав, она снова кивнула. Ну да, а здесь, значит, никакого прессинга не было.
– Он мне уже не нравится, – проворчала я.
– Он не настолько плох, – надфиль… рифель порхал в ее пальцах быстрее пилки для маникюра. – Из хорошей семьи. Милый. Ты бы изменила свое мнение, если бы согласилась узнать его поближе, – обиженно добавила она.
– Что-то мне не хочется с ним знакомиться. Политики…
Инструмент в ее руках замер, после чего им недвусмысленно ткнули в мою сторону. Острым его концом.
– Я Макса не критиковала, – напомнила она мне.
– Ты при каждой встрече только этим и занималась. Вы же с ним начинали спорить, даже не размениваясь на приветствия!
– Но как твоего парня я его не критиковала. Хотя, – артефактор окинула меня внимательным взглядом. Впервые за эту встречу. – Не знаю, что у вас случилось, но ты правильно сделала, что его бросила. С тех пор ты стала гораздо счастливее.
Нет. С тех пор я просто стала гораздо менее искреннее.
Но Райли была права: я перешла черту.
– Над чем сейчас работаешь? – примирительно спросила я.
Ажурное полое кольцо, которое она крутила в руках, могло стать чем угодно – от амулета низкоуровневой иллюзии, скрывающей прыщи, до очередного оружия массового поражения. Поэтому, когда кольцо протянули мне, приняла я его с осторожностью. Магия привычно откликнулась, когда оно легло на мою ладонь, но после краткой волны, пахнувшей старым бельем из комода и пылью, реакции не последовало. Удивительно, но в этот раз рыжая создала что-то, не имевшее своей целью разрушение. Я примерила кольцо. Старомодный орнамент из сердечек и виноградных листьев шел первым слоем, под ним виднелось черненое серебро с выгравированной надписью на латыни.
– Что-нибудь чувствуешь?
– А должна? Что это?
– «Забудь свои печали». Бабушкин рецепт. От сердечной боли и сожалений, носить пару недель, лучше месяц, не меньше часа в день…
А кому-то от бабушек доставались только поваренные книги… Я поспешила стянуть кольцо с пальца. Забывать я ничего не
