На руку, которая должна была быть обожжена — но не была! — плеснулось красное вино, кровавыми каплями стекая к пальцам. Когда я на него налетела, парень нес выпивку для большой компании. Шесть пластиковых стаканов, содержимое которых кляксой Роршаха расползалось теперь по белой футболке, все еще были в его руках — и очень красивых руках, вынуждена была признать я. У него были удивительно тонкие для мужчины запястья, скрытые под кожаными браслетами с острыми шипами, узкие ладони и длинные, даже изящные пальцы, заканчивавшиеся сужавшимися к свободному краю ногтями. На секунду я почувствовала зависть: мне, чтобы сделать такую форму, требовался час с пилкой и зеркалом; ему она досталась от природы. Потом я перевела взгляд выше.
— Алек? — растерянно пробормотала я.
Не Алек. Парень, на которого я так «удачно» наткнулась и пролила пару литров спиртного, был всем, к чему Алек стремился — без шансов достигнуть своих целей. Черные, не темные волосы. Белая кожа, походившая даже не на мрамор — на лунный камень с радужными прожилками вен. И — о, мой бог, — зеленые глаза, сверкавшие в переменчивом свете костров не хуже колумбийских изумрудов. Идеал, невесть как попавший в наш бренный мир.
Стоило моргнуть, как наваждение исчезло. Он все еще был красив, но теперь в глаза бросались изъяны: выступившая на подбородке щетина, волосы, которые нуждались в срочной стрижке еще месяц назад, излишняя худоба, плохая осанка — того рода, что часто встречается у слишком высоких людей. Они не делали его менее привлекательным, но добавляли ему… человечности. Странный выбор слова, но почему-то сейчас я была уверена, что правильный.
Я почувствовала, как что-то кольнуло кончики пальцев, и отвлеклась от уже невежливого разглядывания. По ногтям правой руки все еще плясали язычки пламени. Недоуменно посмотрев на кисть, я потерла ее о джинсы. Не самое логичное и безопасное решение, если вы хотите затушить огонь, но вроде бы помогло. Пламя как не обожгло меня, так и не испортило одежду, а струйки дыма, поднимавшиеся от пальцев… Их можно было пока проигнорировать. Пообещав себе разобраться со всеми странностями завтра, я снова подняла глаза на стоявшего рядом парня.
Оказывается, за моими манипуляциями наблюдали. Пробормотав что-то насчет малахольных первокурсников, жертва моей невнимательности тяжело вздохнула и сунула мне в руки стакан, на дне которого еще плескались остатки вина.
— Держи, тебе это сейчас нужнее.
— Что это? — поинтересовалась я.
Потрясение заставило меня частично протрезветь, туман в голове не рассеялся, но временно отступил. Зато вернулась природная подозрительность.
— Вино, — откликнулся брюнет. Поставив стаканы на землю, он рассматривал уже не такую белую футболку.
Не похоже. Я понимала, что то, что продавалось дома, вином едва ли можно было назвать — спирт, вода и пищевая химия, — но такой виноград на Земле не рос. Пахнувший медом и свежескошенным лугом, солнцем и бескрайними просторами вересковых полей… Ему не было места в бутылках с магазинной полки.
— Так оно и не оттуда, — подтвердил парень. Придя к выводу, что предмет гардероба безнадежно испорчен, он тяжело вздохнул. Наклонился, слил оставшееся вино в один стакан и шутливо отсалютовал им мне. — Олимп. Я бы сказал, северный склон, — заявил он тоном профессионального сомелье.
— Очень смешно. На Олимпе виноград не растет.
Парень только пожал плечами — мол, как скажешь.
— Знаешь, некоторые говорят, что то, к какому костру ты подойдешь в первый год в ГООУ, определит твою жизнь, — он снова поднес стакан к губам и задумчиво посмотрел на огонь у меня за спиной. — Значит, Диана. Неожиданный выбор… С ее стороны, разумеется. Обычно она отмечает кого-то вроде того парня слева, к примеру. Так, чтобы сразу было видно: школьная команда по регби, качалка по будням, бокс по выходным.
Я обернулась и проследила за его взглядом. Огонь стал ниже, и в мраморной статуе позади костра можно было разглядеть охотницу в коротком хитоне. Артемида. Богиня охоты, луны, магии и, как ни странно, целомудрия — хотя с последним можно было поспорить.
— На твоем месте я бы распрощался с личной жизнью, — насмешливо заметил незнакомец, видимо, подумавший о том же, о чем и я. — Говорят, у нее с дисциплиной строго.
— То-то же чуть ли не половина ее известных спутниц были кто замужними, кто с детьми, — кисло отозвалась я. Не из-за дисциплины, но из-за того, что Артемида еще считалась сторонницей аскетизма как образа жизни. Не то место я выбрала для проявления богопочитания. Для аскезы я слишком любила пледик и чай с печеньками. — Да и сама она…
Я умолкла на полуфразе. Какая-то мысль не давала мне покоя, но вот какая? Впечатление, что опьянение прошло, оказалось
