повязкой на выжженном глазу.
Мгновенно Ратмир закрыл меня собой, пряча от нежданных визитеров.
В комнате вдруг стало тесно. В тусклом отблеске светового шара сверкнули самострелы. Док охнул, руки ему заломил свирепый противник. Стриж замер под направленным на него дулом. Я испуганно схватилась за рубаху Ратмира, чувствуя, как на макушке дрожат уши.
Златоцвет перешагнул через порог по-королевски, окинув номер презрительно-брезгливым взглядом. Красота мага казалась вызывающей и противоестественной. Густые волосы блестели, а дорогой костюм с черным похоронным галстуком идеально сидел на худощавой фигуре.
– Ну и дыра, – протянул он. – Ты бы мог найти убежище посолиднее, Ветров.
– Господин Златоцвет Орлов. Зачем явился? – процедил Ратмир.
Он весь напрягся, словно пантера, приготовившаяся к прыжку.
– Не терял бы время, но мне нужна твоя барышня, – с прозрачной улыбкой вымолвил маг и добавил, выказывая пугающую осведомленность нашими делами: – Нужна живая. Или я опоздал?
Выразительные глаза сощурились, и в них проявилась истинная отталкивающая сущность человека, готового на любую подлость, лишь бы достигнуть цели. Он жаждал браслетов и был уверен, что завладеет ими.
– Здесь есть лишние уши, – отозвался Ратмир.
Незаметно сунув мне в карман зеркальный коммуникатор, он вытолкнул меня на середину комнаты. Теперь огромные уши не просто тряслись от страха, а ходили ходуном, взлохмачивая волосы.
Едва Златоцвет скользнул по мне колючим взглядом, его перекосило от омерзения. Видимо, он подал какой-то незаметный знак охранникам, и аггел с повязкой на глазу в мгновение ока сцапал меня горячими ручищами. Испуганно охнув, я бросила на Ратмира панический взгляд, но он даже бровью не повел.
– Ветров, а ты, я смотрю, не гнушаешься компанией гоблинов? – неприязненно фыркнул Златоцвет.
– Только не говори, что ты не покупаешь у них информацию, – фыркнул в ответ Ветров-старший. С моей точки зрения, ситуация выглядела безумной. Казалось, что эти двое разговаривали как старые приятели.
Аггел еще сильнее стиснул мне плечо, собирая гармошкой рукав рубахи и невольно открывая тонкую полоску браслета на руке. Чтобы спрятать украшение, я сделала вид, что пытаюсь освободиться. Маг моментально заметил мои хитроумные маневры и подошел ленивой походкой. Нагнувшись, он заглянул мне в лицо и спросил со странной улыбкой, словно видел перед собой не паршивого гоблина, а девицу:
– Страшно, уродец?
Он щелкнул по моему дрожащему уху, и я прикусила язык, чтобы не пискнуть. Женский голос, в отличие от облика, никуда не исчез.
– Орлов, отпусти гоблина. Он здесь лишний, знаешь же их поганый язык, – быстро произнес Стриж.
Златовласый мужчина резко обернулся к распростертому на каменном ложе раненому парню.
– Ба! Ты жив, мальчик, – осклабился он, а в следующий момент сделал резкий выпад рукой и сжал мне горло. – Боишься?
Испуганно охнув, я затряслась как осиновый лист.
– А если боишься, то прикуси свой поганый язык. Ясно?
Я судорожно закивала.
– Пошел вон!
Как пробка из бутылки, я вылетела на настил и перекувыркнулась через голову, едва не свернув себе шею. Яростно хлопнула дверь номера, и меня накрыло темнотой, расцвеченной слабым мерцанием магических светляков в фонариках на перилах.
Прочь! Босая, как была, я бежала изо всех сил. «Подворье» осталось за спиной, перед глазами запрыгал извилистый лабиринт густого можжевельника, ведущего к воротам постоялого двора. Мелкие камушки кололи заледеневшие ступни, но что такое боль по сравнению со спасением?
Ночное небо с полной луной давило на землю. Звезды казались очень большими и холодными. Я выскочила на неосвещенный тракт, совершенно не понимая, в какую сторону кинуться. Вдалеке сверкали огни моста, с другой стороны едва мерцали уличные фонари маленького Островного квартала. Поколебавшись еще мгновение, я припустила к жилым улицам.
В кабаке орала громкая музыка, воздух вонял табачным дымом и дешевой брагой. Хмельная толпа обступала маленькую сцену, где на шесте извивалась полуголая нимфа, обсыпанная серебристыми блестками. На стене беззвучно работал экран видения, не морок, а самый настоящий, как у нас дома, и, глядя на него, я тосковала по тем светлым временам, когда мне не
