говорит:
– Сказывала Яга, будто Кощей восстал малость… как бы не того.
– Не чего? – поднимает брови Вий.
– Ну, как дитя все равно. Чистый душой и памятью.
– Во-во, – спешу подтвердить слова блондина, – насчет души утверждать не буду, но память, как чистый лист бумаги. Я даже не знаю, как пользоваться видеофоном. И вот это что за зверь, не знаю.
Собеседники поднимают взгляды на наблюдающего за нами из-под потолка летуна.
– Ух ты! – восторженно удивляется Леший. – Это же симуран. Я их, почитай, веков пять уже не встречал.
– Что еще за симуран?
– Детеныш волчицы и симаргла, – вместо Лешего поясняет Вий и, уставившись мне в глаза, спрашивает: – Нешто и вправду многое забыл?
– Почитай, все, – со вздохом развожу руками, наблюдая, как летун доверчиво опускается на протянутую руку блондина и тот ласково почесывает ему живот, треплет загривок, поглаживает по голове. Не выдержав, ревниво замечаю: – Эй, не балуй моего пса. Не фиг его к чужим рукам приучать.
Судя по тому, как в ответ на мое заявление у Лешего отпала челюсть, я сейчас сморозил какую-то глупость. Спешу перевести разговор на другую тему и задаю вопрос братцу:
– Так что же тебя, Вий, заставило сменить свою ужасную личину на человеческий облик?
Видно, что тот удивился вопросу, однако, взглянув на Лешего, все же принялся объяснять:
– Ежели запамятовал ты много, так знай, что тенета Мизгиря, как и полотна его сестрицы Таит, возвращают завернутому в них даденую Создателем первосуть, лишают личины, снимают порчу и исцеляют.
– Вон та сума из полотна Таит пошита, – кивает на мою котомку Леший. – В ней любой продукт век храниться будет.
– Да-а? – бережно поднимаю котомку, отряхиваю от приставшего мусора и вешаю на плечо, чтобы все поняли, что это моя вещь. Мало ли… Из любопытства спрашиваю: – А ежели одежку из такого полотна пошить?
– Так только из такого и шили раньше, – поясняет Вий, – покуда личины надевать нужда не пришла.
– Ясно. А как же Мизгирю удалось вас в свои тенета замотать? – выхватываю из скопившегося вороха вопросов очередной, и тут же, увидев, какими глазами смотрит на нас проснувшийся Ледень, вполголоса вопрошаю: – Ничего, что мой оборотень об наши разговоры уши греет?
– Как уши греет? – Вий непонимающе смотрит на оборотня.
Тот поспешно падает на колени, впопыхах заехав пяткой по затылку храпящему Болтомиру. Вмиг проснувшийся княжич подскакивает, на ходу вынимая меч, и начинает махать тяжелым клинком в темноте, едва не задевая макушку Леденя. Он здесь единственный, кто не способен видеть в кромешной тьме.
– Экий шустрый, – усмехается Вий. – Зрю, сей воин в услужении у тебя, братец?
– С чего ты взял? – не понимаю вывода Вия, и на всякий случай кричу разошедшемуся княжичу: – Эй! Болтомир, завязывай махать своей железякой! Не то Леденю голову снесешь!
– Дык у него ж твоя метка на плече, – говорит Вий.
– Георг! – таращится в темноту княжич и опускает меч прямо на плечо оборотню, едва не отрубив ему ухо. – Ты ли здесь?
– Я. А перед тобой Ледень. Ты на него меч положил.
– Георг? – вопросительно смотрит на меня Леший.
– Это длинная история, – отмахиваюсь я, ибо сейчас есть масса вопросов поважнее моего имени.
– А не у тебя ли мы в гостях нонче, Виюшка? – вдруг меняет тему Леший. – Нешто и далее будешь нас в этой сырой пещере привечать?
– И то верно, – кивает братец. – Тут до моей избушки недалече. Сейчас слуг кликну, нехай баньку истопят, пирогов с ягодами напекут да трав ароматных заварят.
Вий решительно направляется к выходу. Леший, хлопнув меня по плечу, следует за ним.
– Ледень, сопроводи княжича, чтобы нос в потемках не расквасил, – распоряжаюсь, поспешая за блондином.
– Слушаюсь, владыка, – бьется лбом об пол оборотень. Похоже, он сделал какие-то свои выводы из подслушанного разговора.
Болтомир пытается что-то сказать, судя по тону, возмущенное. Но я уже выхожу из пещеры.
