Ошмуда к себе, поспрашивать, не собирался ли царевич добираться рекой.
Тот, естественно, ничего по этому поводу сказать не мог, поскольку и правда был совершенно не в курсе дела. Князья- генералы почесали в затылках, отправили гонцов в лояльные лично им части, а Зуликова дружинника послали стеречь Поо и на каждом проходящем кораблике высматривать знакомые лица. А как увидит — предупредить царевича Лисапета, что верные полки будут под стенами Аарты не ранее чем через два дня.
— Я только доехал сюда, коня оставил в корчме, да лодку у местных рыбаков купил, а тут гляжу — корабли идут. Я тотчас на весла и… Едва успел вот, — закончил дружинник.
— Серьезная ситуация, — помрачнел Касец, поворачиваясь ко мне.
Князья согласно закивали.
— Ваше высочество, если позволите, то я считаю, в столицу нам плыть сейчас нельзя, — добавил первый десятник. — Блистательные отважны, но немногочисленны, нас едва достаточно для защиты Ежиного Гнезда. В случае если князь Штарпен замыслил измену, отбить порт будет стоить большой крови.
— Да и стоит ли устраивать в столице беспорядки? — добавил все еще зеленый Арцуд Софенский. — Это, в конце концов, единственный приличный морской порт на всю Ашшорию, и такие события могут больно ударить по торговле. А противиться большой силе хефе-башкент не посмеет.
Вот ты гляди, как человек о стране переживает! Аж помирать перестал, как понял, что софенские товары могут в порту погнить без спроса.
— Ваше высочество, надо принять решение, — вступил Зулик.
Я поглядел на перевалившее зенит солнышко — мы к вечеру должны были до Аарты добраться, еще засветло, — перевел взгляд на берег и усмехнулся.
— Завтра ведь Громолет-мясоед, не так ли?
Есть такой в нашем пантеоне Громолет Охальник, третьеразрядной похабности божок, славен наставлением рогов половине Великой Дюжины, а также тем, что сначала научил людей готовить мясо, которое до него сырым ели, а потом под это дело еще и пиво варить надоумил. Вот в честь него завтра праздник, этакий антивегетарианский день, после коего Церковь в течение недели мясо есть не рекомендует. Птицу или рыбу там — это пожалуйста. Такие вот в Ашшории посты щадящие.
— Да, ваше высочество, — ответил Шедад Хатиканский. — Но что все же мы будем делать?
— Делать? Корреру, — усмехнулся я. — Капитан, причальте близ вон той деревни, что у нас по правому клюзу.
— Корреру? — удивился Касец.
— Естественно. Завтра же, говорю, Громолет-мясоед. Купим в деревне быка, да поздоровее, пир устроим… А перед тем Тумил его в лучших традициях танцовища уложит — и местным заодно развлечение. Вы моего стремянного не сильно избили, первый десятник? Сможет он выступать?
Бывший послушник и несостоявшийся монах, а теперь лицо, особо приближенное к царевичу, гигант корреры и отец моего невроза, по словам десятника, пострадал не сильно — Касец удары наносил хлесткие, болезненные, но не травмирующие, так что уже через полчаса после того, как ааки ткнулись своими тупыми утиными носами в прибрежный пляж, я в обществе Тумила и пары княжеских дружинников уже въезжал в деревню. Моему стремянному я о коррере, правда, не сказал, нечего ему раньше времени радоваться.
Первый десятник настаивал на эскорте из Блистательных, но я наотрез отказался — нечего раньше времени устраивать ажиотаж по поводу нашего прибытия в конкретно взятом населенном пункте.
Ну что тут можно сказать? Деревня довольно крупная, больше трех дюжин домов, да не лачуг каких-то, не мазанок, а добротных, частью из дерева, а частью и из глиняного сырца. Завалинки на иных — так и из кирпича обожженного. Нормально живут, не бедствуют, трактир даже свой есть, хотя и не у самого торного тракта поселились, и от реки далековато. На холме, чтобы во время весеннего разлива по дому ходить, а не плавать.
А вот храма или часовни тут не имеется, куда-то к соседям на праздники ходят, не иначе, что мне, кстати, очень на руку.
По дневному времени большая часть населения деревни, конечно, в поле — крестьянину там всегда есть чем заняться, однако, судя по звукам, долетающим из здания с надписью «Пьяная потатуйка» и изображением черно-желто-белого хохластого птаха с большой такой кружкой, отнюдь не все. Кто-то и бухает в рабочее время. Председатель этого колхоза с замами, не иначе, а как раз они-то мне и надобны.
— Зайдем в трактир, — распорядился я. — Там насчет быка и спросим. Или не спросим, а увидим…
Последнюю мою фразу спровоцировал громогласный рев некоего человекообразного (надеюсь) животного, прооравшего:
