что.
Спровадив толстяка и слегка перекусив (дожидаться ужина не стал — попросил покормить легонько прямо в библиотеке), я тоже отправился спать. Не мальчик уже, надо режим соблюдать…
— Неожиданно. — Я разглядывал новую прическу Тумила, склонив голову на бок. — Даже сказал бы — внезапно. И, главное, совершенно не ясно, на каком основании.
— Очень даже на законном, твое высочество. — Парень перекинул косу на грудь, через левое плечо, и ответил мне совершенно честным взглядом. — Отец Тхритрава с меня послушания не снимал, по уставу обители, ежели послушник допущен к самостоятельному совершению службы, то имеет право и на знаки отличия инока даже до принесения монашеских обетов. А провести жертвоприношение быка мне вчера дозволил мой наставник.
И ведь прав, нахаленок. Что-то такое в нашем уставе действительно есть.
— И что, лицо брить тоже собираешься?
— Разумеется! — с вызовом ответил мой стремянный.
— Значит, — негромко поинтересовался я, склонившись к уху Тумила, — девки сказали, что с безусым целоваться приятнее?
— Да ну!.. — Мальчик вспыхнул как маков цвет и потупился. — Ну!.. Ну вот откуда ты все всегда знаешь?
— А я что же, по-твоему, молодым никогда не был? Кота-то отдай.
— А, да, прошу прощения. — Тумил протянул мне коробку с Князем Мышкиным.
Кот на секундочку приоткрыл один глаз, зевнул, потянулся и продолжил спать.
Спутники мои снялись с места на самой зорьке и прибыли в Аарту задолго до обеда. Спокойно так себе приплыли — в силу облома с моим торжественным прибытием (а слухи о том, что я уже во дворце, наверняка расползлись по городу) гарнизон из речного порта был оттянут по казармам, морской воевода приближающимся под стягами аж трех князей аакам вежливо отсалютовал брейд-вымпелом, но лузории с места не двинул, и готовившиеся пробиваться с боем во дворец Блистательные с некоторым даже разочарованием выгрузились на берег.
Кавалькада, все так же никем не задерживаемая, добралась до дворца. Арцуд, Зулик и Шедад вместе с князьями-генералами и гвардейским капитаном ожидают теперь моего подъема, дабы выразить почтение и все такое. Будить, разумеется, Тумила послали — мол, вот ваш кот, царевич.
Как дети, ей-богу.
Правда, устроить мне побудку парню не удалось — я к тому времени давно проснулся и даже бриться уже закончил. Мыльно- рыльные-то у меня с собой, да и водить острой бритвой возле своей сонной артерии я доверять кому-то несколько опасаюсь. Ну а то, что все были уверены, будто я сплю без задних ног, и соответственно теплой водой не снабдили, так то и не беда вовсе. Растительность у Лисапета на моське не особо густая имеется, я и раньше нередко на сухую обходился.
— Удобно ты устроился, паря, — сообщил я Тумилу. — И обета воздержания не давал, и женить тебя теперь не так-то просто. Ладно, я не возражаю — носи косу, коли хочется. Но сутана тебе не положена. Да и бычий спотыкач поверх нее смотрелся бы откровенно дурацки.
Я вздохнул и оглядел своего стремянного.
— Тебе уже более чем за полмесяца жалованье положено, да и на обустройство, по случаю вступления в должность, принято деньгами жаловать. Если меня сегодня на совете не пришибут нечаянно, надо будет распорядиться. Прикинь пока, сколько тебе на платья надо будет, потом скажешь.
— Что, совсем по-нищенски смотрюсь? — понурился Тумил. — Я в Тампуранке вроде бы неплохой одежки прикупил.
— Нормально ты выглядишь. Но для дороги. А на коронационный пир что, в одежде бычьего плясуна пойдешь?
— Э-э-э… Нет. Там что-то совсем уж разукрашенное надо. — Юноша озадаченно почесал затылок.
— Я и говорю, пообщайся с людьми, узнай цены. Ладно, пойдем, князья все, поди, изнервничались уже.
Оказалось — еще как. Для Осе, Яркуна и Латмура известие об их союзнических отношениях с Зуликом, Шедадом и Арцудом новостью, конечно, уже не являлось, а вот желания выяснить, которая из половин моих союзников — вояки или посланцы — больше сделала для блага, процветания и восшествия на престол царевича Лисапета, оказалось выше крыши. Князья к моему появлению успели насмерть разругаться и едва ли не хватались за оружие.
— Успокойтесь-успокойтесь, — потребовал я, входя в кабинет капитана. — Не время ссориться по пустякам. Давайте ругаться по надлежащим поводам.
