Его терпение вскоре вознаградилось невысоким мшистым холмом, откуда открывался вид на чахлую сосновую рощу, то тут, то там поблескивала вода, тростник рос не сплошняком, а пучками. За кочковатым, будто жабья кожа, болотом чернел лес, над которым зависло ленивое рассветное солнце.
Карта на ПДА говорила, что это изначальная цель похода Лаки, и переправляться нужно именно здесь. Вот только как? Надеяться, что можно обойти топь? А если нельзя?
Опять дурное в голову лезет! Посох в руки – и вперед! Лаки так устремился к болоту, что едва не вступил в изумрудную лужицу «растворителя», выругался, обогнул аномалию по широкой дуге и сбавил темп. Спустился с холма, ткнул палкой замшелую кочку – она даже не прогнулась, значит, можно идти. Лаки ступил на нее, огляделся, прислушался: трещал тростник, колышимый порывами ветерка, по наливающемуся синевой небу стая журавлей с жалобным клекотом летела к югу. Сосны здесь, в начале болота, были низкорослые, с покрученными стволами, своей противоестественной формой они напоминали бонсай. Ничего не скажешь, неприятная местность! Единственное, что радовало, – ни намека на упыря или другого мутанта. Лаки потрогал палкой мох под кочкой, тот провалился, и выступила бурая вода.
Что у нас с другой стороны? Мох даже не пружинил, значит, под ним – земля. Лаки поставил ногу на следующую кочку, перенес на нее вес – нормально. Метров десять он шел прямо, но путь ему преградила топь, пришлось возвращаться к кочке, откуда гнилым зубом торчал трухлявый пень. Лаки вылез на возвышенность, перевел дыхание, огляделся: ни мутантов, ни аномалий, и это хорошо. Теперь неплохо бы добраться до во-он того островка с березовой рощей – раз есть деревья, значит, там твердая почва.
Попасть туда получилось не по прямой, а по широкой дуге. В окружении берез Лаки почувствовал себя в компании верных друзей, посмотрел на восток: болоту конца и края не видно, а в ПДА отмечено, что оно в ширину не больше километра. И чему верить: своим глазам или карте? Или там дальше – просто мох и кое-где лужи, а топи нет?
Лаки обнял березу, погладил ее и поцеловал ствол:
– Хорошо с вами, милые, но мне пора. Коли назавтра не вернусь, не ждите меня!
И снова предательские кочки, половина из которых проваливалась, стоило ткнуть щупом. И ведь нельзя сосредоточиться на болоте, приходится вертеть головой по сторонам, пытаться отследить мутантов. Пока везло, и упырей не было в их излюбленном месте обитания. Интересно, почему?
Что может выгнать упыря из болота? Правильно: радиация, какая-нибудь мощная аномалия или более сильный хищник. Кто питается упырями? В принципе, любые стайные мутанты, если сильно оголодают, но сейчас еды полно, и они не станут нападать на столь опасного противника, значит, зверь исключен. Лаки достал ПДА, отслеживающий радиационный фон – тот был в пределах нормы. Остается единственное предположение: вода здесь отравлена настолько, что убивает даже упырей, значит, лучше в нее не влезать.
Удовлетворившись догадкой, Лаки спустился с пригорка и зашагал дальше. Аномалии искать тут было чертовски неудобно, и Лаки бросал гайки только в подозрительные места, потому что они через раз тонули, и их количество стремительно уменьшалось. Когда он протянул посох к кочке, на которую собрался наступить, заметил едва различимое мерцание и прыгнул в сторону. Палку вырвало из его рук, раскрутило и швырнуло оземь. Лаки лежал на боку и видел, как гравитационная аномалия набирает силу, наливается лиловым сиянием, сиреневые вихри кружатся в одну сторону, синие – в другую, чахлый рогоз пригибает к земле, затем вырывает вместе с мхом и начинает вертеть. Скорость так высока, что уже не различить деталей, впереди пульсирует коричневый кокон, то сжимаясь, то расширяясь, словно горло неведомого монстра, заглатывающего добычу. Вращение останавливается в одно мгновенье – куски земли, мох, трава, корни зависают в воздухе, а потом будто невидимый кулак с чмоканьем впечатывает их в землю.
Лаки обдало тухлой, предположительно ядовитой, водой, он выругался и принялся вытирать лицо. Умылся из фляги, посмотрел в черный экран ПДА как в зеркало, но на щеке и лбу, куда попала болотная жижа, не было ни ожогов, ни покраснений.
Лаки поднялся, поправил растянувшиеся лямки рюкзака, поднял посох, поблагодарил мироздание, что тот не сломался, посмотрел на воронку, оставленную аномалией – вмятина наполнялась бурой водой, на поверхности которой надувались и лопались пузыри размером с голову младенца.
Расположение аномалий непредсказуемо. Можно идти два километра и не встретить ни одной, а можно на пятидесяти метрах разрядить штук пять. Конгломерат аномалий – явление редкое, рождающее очень ценные арты.
На очередной поляне Лаки осмотрелся и, наконец, увидел край болота, густо заросший рогозом. Половина пути пройдена, и это вселяет надежду на положительный исход авантюры!
Солнце медленно поднималось в зенит и слепило глаза. Лаки щурился и бранился. Движения он довел до автоматизма: бросить гайку, стараясь попасть в кочку, ткнуть палкой в мох, и если не выступила вода – сделать шаг, поднять гайку, и так раз за
