посверкивали мачете, боуи, тесаки наподобие тех, которыми разделывают мясо. Выше красовались кинжалы и кортики всех модификаций, над ними – складни, а в самом верхнем ряду – миниатюрные выкидухи и ножики, которыми разве что тушенку открывать или в зубах ковыряться.
– Выбирай, – Шалом взмахнул рукой.
Лаки потянулся к тесаку с лезвием узким у рукояти и расширяющимся к концу, взял его, провел пальцем по кровостоку, покрутил в руке.
– Тебе для чего? – поинтересовался Шалом.
– Шатунов шинковать.
– В самый раз, рука крошить не устанет, он легкий, его зовут Карго, как и предыдущего хозяина.
– В смысле? Он чей-то?
– Карго был кузнецом, сам делал холодняк на продажу, а этот его личным был. Вояки нашли недалеко от места, где погиб Карго – бедолагу кабаны растерзали.
Шалом расслабился и забыл, что надо имитировать одесский акцент. Лаки кивнул, опустил тесак:
– Вот и я считаю, что кабанов зря недооценивают, в основном они новичков и убивают, – Лаки прищурился, изучая лезвие тесака. – И сколько он стоит?
– Двадцать тысяч!
Шалом почуял запах денег, и его голос сделался елейным.
– Ручная работа, говоришь? А почему вот здесь – логотип фирмы? Что там написано? Не разобрать толком, но наверняка какое-нибудь Сунь Хунь в Цу.
– Десять, – уронил уличенный во лжи Шалом. – С ножнами.
– Пять, – улыбнулся Лаки. – Тесак обязуюсь вернуть. Вместе с ножнами.
– Таки не надо меня разорять, – Шалом погрозил пальцем, он снова стал смягчать «г» и картавить. – Дешевле десяти не отдам, он стоит своих денег.
– Десять так десять. Он ведь не новый, и тебе достался почти даром, но ты прав, твой нож, твои правила. К тому же ты мне еще нужен, точнее, от тебя нужны гранаты.
– По пятерке за штуку.
– Хорошая цена, заверни парочку.
Гранаты оказались старыми, наверняка еще помнили советские времена, и вызывали у Лаки сомнения, но проверять их боеспособность он не стал, решил оставить на крайний случай, а вначале использовать современные, выданные ему толстяком в городе.
– Как я тебе завидую! Сижу тут пнем, кормлюсь вашими историями, а так бы хотел… Э-эх! – Шалом махнул рукой. – Знаешь, где меня так? Ну, ноги? Лазали мы с напарником по развалинам завода, а тут колосс прискакал. Так прискакал, что бетонная плита, за которой я прятался, рухнула на меня, и ноги – всмятку. Напарник мой, ты его знаешь, Биться Сердце зовут, вытащил меня, жгуты наложил, а потом десять километров на себе волок… Лучше б пристрелил на месте! Теперь я пенсию по инвалидности получаю, на хлеб хватило бы, только вот в чем беда – я ж без Зоны уже не могу! Жена у меня молодец была, верная, не бросила, но что мне она, когда все мы, сталкеры, на Зоне женаты?
Лаки с ним не согласился, потому что между Зоной и Юлей выбрал Юлю.
– Ты перекусить хочешь? – поинтересовался Шалом, истосковавшийся по говорливым гостям, Лаки кивнул:
– А мне полагается бесплатный обед как оптовому покупателю?
– Таки да.
Отказываться Лаки не стал. Думал, что это будут консервы, но ошибся – ему пришлось самому топить печь и готовить рисовую кашу с мясом. Помешивая, чтоб не пригорело, густую массу, по запаху отдаленно напоминающую плов, Лаки спросил:
– Шалом, много людей проходят через твой бар, слышал ли ты что-нибудь о женщине, живущей на острове за Малой топью?
Тот потер лоб пальцем, задумался ненадолго и выдал:
– Про женщину – нет, а про секту какую-то – сталкеры говорили. Якобы эти сектанты людей сторонятся, промышляют разбоем, но близко к Периметру не ходят, вояк боятся. Слышал историю про Гошу по кличке Тхнэ, что в переводе с украинского – «воняет»? Думаю, не стоит говорить, по какой причине его так нарекли. Он, конечно, бесился, когда его так называли, но погоняло прилепилось намертво. Так вот, прослышал Тхнэ, шо на том острове – исполнитель желаний, и решил туда пойти.
