своего десятника с двумя солдатами при полной амуниции, дал увольнительную белобрысому парню – сыну невольной путешественницы – и собрал вокруг мастера Ли всех его родственников. Не исключено, что соседей тоже оповестили, а гарнизон находится в состоянии готовности номер два. Иными словами, тысячник весьма дорожит источником инсайдерской информации, каковым является эта женщина. Следовательно, даже если бы Сергею удалось продавить свой вариант решения проблемы, реализовать его план и остаться при этом в живых было бы практически невозможно.
Женщина чинно стояла справа от мужа, как и полагалось правильной ханьской жене. В голубом, с вытканными цветами, шёлковом платье, с гладким узлом светлых волос, сложенных в причёску замужней женщины, и с непроницаемым лицом. Мастер был одет по средствам и положению: одежда кузнеца-оружейника мало чем отличалась от его собственной, лишь штаны были аккуратно подвязаны под коленями. Супруги поклонились «знатному гостю» почтительно, но с достоинством: согласно местной табели о рангах богатые ремесленники, в частности мастера-оружейники, вместе с купцами составляли верхушку податного сословия. Брак с девушкой из такой семьи не считался оскорбительным даже для дворянина, пусть и не высшего разряда… Кацуо впервые стоял лицом к лицу с человеком, информацию на которого приходилось собирать по крупицам, и только сейчас окончательно понял, почему у всех народов, знавших железо, кузнецы считались особой кастой. Или вовсе колдунами, которых опасно обманывать. Он изучал в своё время досье на отца и первого мужа Яны, и теперь ясно видел, почему она выбрала именно Ли Юншаня. Его главной чертой оказалась надёжность. То же, что отличало и Алексея Нефедьева и Дмитрия Руднева. Их слово можно было высекать в граните. И Кацуо, и его начальник считали это слабостью: человек не должен быть рабом своего слова. Слабостью этих людей было и то, что они и всех прочих считали такими же порядочными.
Ли Юншань, в отличие от них, никому до такой степени не доверял. Истинный китаец.
Церемонию представления тысячник затягивать не стал, и хозяева пригласили знатных гостей в дом. Недоверие в частности выразилось в том, что приглашение касалось лишь его самого и Сергея. Двух японцев, игравших роль вооружённых слуг, оставили на крыльце, где они чинно сели на пятки в ожидании босса. А два солдата встали на караул у двери, за которой после хозяев и гостя скрылся тысячник в сопровождении доверенного офицера… Так. А тут вся семейка в сборе. И старшенький при мече, встал за плечом отчима, и средний с кинжалом за поясом, и вооружённый слуга в праздничной одежде, и даже старуха при двух малышах. Надо же, детей не попрятали. Женская часть семьи тоже вся в наличии. Супруга мастера с непроницаемым лицом – как и положено, по-прежнему по правую руку. За ней старшая дочь с мужем и свекровью, обе одеты богато. Зятёк мастера выглядит неважно, как после тяжёлой болезни, но держится неплохо. Рядом с сестрицей – меньшая. Очаровательная полукровочка. Взгляд не по годам смышлёный… и хмурый. В Японии от таких стараются держаться подальше. А если верны его подозрения, то маленькая Хозяюшка хмурится именно от того, что злой дядька пришёл за её сокровищем. Нет, деточка, оно не твоё. Может, ты и родилась с даром управлять ключом, но ты такая не одна, а у иных опыта побольше будет… Хотя дело вполне можно повернуть и так, что одарённая малышка годы спустя будет работать на сообщество. Правда, отцу с матерью о том знать вовсе не обязательно.
Хозяева пригласили всех рассаживаться за низкие столики, и служанка принялась разносить чашки с угощением на изящном подносе. Некоторое время в доме царило странное молчание: все воздавали должное праздничным блюдам, а затем и чаю, весьма недурственному, надо сказать. И лишь когда всё та же служанка, взяв в помощники мальчишку-слугу, обошла столики, собирая посуду, тысячник, как самый знатный из собравшихся, изволил начать разговор.
– Прежде всего, – сказал он, не снимая с лица маску каменного спокойствия, – я прошу почтенного мастера Ли отослать слуг. Дело, которое подлежит обсуждению, касается лишь его семьи и меня, как начальника гарнизона Бейши.
Это уже интересно. Неужто табгач решится на откровенный разговор с открытыми картами? Этот может. Прямой, как рельса.
Повинуясь короткому приказу господина, слуги поклонились и вышли. Не просто в свои комнатки, а вообще из дома, на крыльцо. Мальчишек-близнецов передали на попечение старших сестёр, всё правильно. Впрочем, кое-что показалось Кацуо достойным внимания. Малолетний слуга, прибиравший грязные чашки и с виду выглядевший как полукровка, как-то весьма странно на него пару раз покосился. Будто узнал. Хм, и вправду интересно. Но с этим можно будет разобраться чуть попозже.
– А теперь я бы попросил уважаемого гостя представиться ещё раз, – когда слуги оставили их, тысячник обратил к нему всё то же каменно-невозмутимое лицо. – Но на сей раз настоящим именем и званием. Надеюсь, уважаемый гость понял меня правильно?
– Да, мой господин, – как ни странно, он почувствовал облегчение. – Сугимото Кацуо – это моё настоящее имя. Я действительно знатного происхождения, и род мой восходит к началу эпохи сёгуната Токугава… до которого ещё девятьсот лет.
Зятёк мастера и его мама округлили глаза. Значит, они одни были не в курсе? Забавно.
– Покупка меча, само собой, не главная ваша цель, – продолжил тысячник.
