этих заговорщиков из Когурё и Пэкче. У ханьцев уже есть огненное оружие, а у них нет. Пусть братец трижды подумает, прежде чем вступать в войну с империей из-за каких-то корейцев. А если и вступит, пусть позаботится о безопасном пути к отступлению. Братец Ванчжун здорово разозлил старуху У Хоу[8], она не станет церемониться с теми, кто попытается сейчас выйти из-под её руки.
Надо же. Пьянь пьянью, а умное слово сказал. Может, он только прикидывается вечно хмельным дурачком, а?
– Я передам брату твои слова, – более милостиво проговорила хаганша. – А теперь ступай.
– Прекрасное вино, – рассмеялся Айян. – От него наутро совсем не болит голова…
– Иди, братец.
– Хорошо, хорошо, уже иду…
Мало ли теней скользит ночью между палаток воинов в лагере осаждающих? Немного. Часовые – само собой. Кто расхаживает на посту, кто сидит у костра, ожидая своей очереди идти в караул. Кого-то просто «позвала природа». Около юрт, поставленных для ханов, случается, крутятся слуги. Изредка пробегает подросток-посыльный: один хан написал другому записку или пришли свежие новости с только что прибывшим гонцом. Лекари и шаманы стараются исцелить раны воинов, которым днём досталось ханьских стрел и ярости огненных демонов. Но большинство всё-таки предавалось сну. Ночь – время злых духов, незачем гневить их лишней суетой.
Эта тень скользила меж палатками, таясь ото всех – и от людей, и от духов ночи. Лёгкие, почти неслышные шаги, небольшой росточек, тонкий стан, который не мог скрыть даже тулупчик, подаренный хозяйкой. Длинные косы уже выбились из-под шапки, и служаночка, боясь поднять шум, даже не пыталась запихнуть их обратно. Судя по тому, как она кралась, вряд ли целью её рискованной ночной прогулки было любовное свидание.
Женщина не шла наобум и не искала кого-то среди караульных. Она, петляя и иной раз подолгу таясь позади палаток, твёрдо держала направление к берегу речушки, где в излучине наросло некоторое количество камыша.
Жизнь в городе или степняцком стойбище притупляет нюх. Здесь запах немытых тел, конского пота и навоза перешибал буквально всё. Служанка была родом хань, её захватили в плен ещё ребёнком и подарили ханше на свадьбу. Расти ей пришлось среди благовоний и шелков. Не то что дома: даром что семья была с тысячелетней родословной, без денег и при власти пришельцев-тоба она, родословная эта, немногого стоит. Но нюх благовония отшибают не хуже навоза, в котором вечно копаются «чёрные» служанки– простолюдинки. А чем, вы думали, в степи можно протопить очаг? Только кизяком… Но этот запах, внезапно проявившийся в струйке воздуха, женщина почуяла весьма отчётливо. Знакомый такой запах.
Винный перегар.
Она не успела осознать, что это смерть. Она не успела даже как следует испугаться. Просто из-за спины возникла широкая мужская ладонь и крепко-накрепко зажала ей рот. А в спину упёрлось что-то твёрдое и острое.
– Тихо, девочка, – винный перегар вместе с этими едва слышными словами вошёл ей прямо в ухо. – Не шуми. Будешь шуметь – зарежу, и скажу, что ты была подкуплена ханьцами из крепости… Не будешь шуметь, правда? Хорошая девочка. Теперь послушай меня. Иди, куда шла. Скажешь там то, что собиралась сказать, и добавишь ещё одно имя. Моё имя. Ты ведь меня узнала, верно? Вот так и скажи: мол, этот человек не хочет вам зла. Поняла?.. Вижу, что поняла, ты ведь умница. А теперь ступай.
Служанка, оцепеневшая от этого странно весёлого голоса, навевавшего почему-то такую жуть, мелко-мелко затрясла головой в знак понимания и согласия. Миг спустя её уже никто не держал, кинжал в спину не упирался, а перегар растворился в холодном воздухе… Ну надо же было так влипнуть. Хан хочет сыграть в свою игру, и сейчас его интересы совпадают с интересами осаждённых. Конечно, она назовёт человеку десятника Тао его имя. Это будет неплохой добавкой к тем сведениям, которые она несёт соотечественникам. Служанка без преувеличения рисковала жизнью, добывая их: если бы ханша, наложница хана или другие служанки застали её за подслушиванием и подглядыванием, кое-чья голова с длинными косами уже красовалась бы на пике у белой юрты.
Помимо имени мохэского хана она поведает, откуда приходят Ванчжуну повеления некоего «великого господина».
И лишь когда под мерцающими холодными звёздами заблестела мелкая зыбь на воде, поднятая ветерком, служанку скрутил лютый страх. Только теперь до неё дошло, что она, всё это время ходившая по тонкому канату над глубокой пропастью, сейчас на волосок разминулась со смертью.
Когтистая лапа отпустила её сердце, когда впереди мелькнула знакомая тень и был подан условный знак белым платочком. Связной пришёл.
Теперь всё будет в порядке.
– Шкатулка?
